Константин Сапожников - Солоневич
О своей язве желудка Солоневич писал в одной из статей, но как бы между прочим. Его ближайшее окружение тоже не сомневалось, что именно в этой язве причина его перманентных физических недомоганий. В статье «Осложнение», которая появилась в 168-м номере газеты (от 4 апреля 1953 года), Солоневич подробно рассказал о своих попытках подлечиться, вернуть былую «спортивную форму». Близкий друг его — отец Александр (Шабашев) — организовал для Ивана Лукьяновича бесплатную консультацию у некоей знаменитости. Доктор торопливо, без анализов и снимков, осмотрел писателя и заявил:
— Вам за шестьдесят, биография у вас такая-то, чего же вы хотите? Благодарите Бога, что вы вообще ещё живы!
«Диагноз» этот Солоневичу не понравился. Он ничего, в принципе, не объяснял. Почему год «свирепой диеты» не привёл к улучшению, почему прошли острые желудочные боли, а физические кондиции резко ухудшились, причём настолько, что и 500 метров прогулочным шагом давались с большим трудом?
О запущенном малокровии Ивана Лукьяновича предупреждала врач Галина Николаевна М.:
— Ногти у вас совсем белые — сделайте анализ.
Анализ сделали: диагноз подтвердился. И тут на Солоневичей обрушилась новая проблема: как оплатить лечение? Из государственной больницы Иван Лукьянович, по его словам, сбежал на четвёртый день, а частные клиники были ведущему публицисту Русского Зарубежья не по карману. В своей статье Солоневич признался в неплатежеспособности: «В общем, дело обстоит так: пока будет применяться паллиативное лечение, ибо для настоящего денег нет».
Публикации «Нашей страны» о болезни Солоневича привлекли внимание читателей по всему Русскому Зарубежью. В редакцию стали приходить денежные переводы и письма с вложенными купюрами, почти всегда на небольшие суммы, с пометкой «на лечение». Люди, присылавшие эти деньги, сами нуждались, не всегда разделяли политические взгляды Солоневича, но пройти мимо отчаянного сигнала SOS газеты не могли.
Иван Лукьянович был помещён 14 апреля в лучший в Монтевидео Итальянский госпиталь. Организм писателя был так ослаблен, что ещё до операции врачам пришлось сделать несколько переливаний крови. Около недели ушло на обследование — анализы, рентгеновские снимки. Врачи сообщили, что оснований для тревог нет, что признаков рака в кишечнике и двенадцатиперстной кишке не обнаружено. Есть только опухоль, которая мешает поступлению пищи из желудка в кишечник, её-то и предстоит удалить. Известие успокоило Ивана, и 20 апреля он завершил свою (как оказалось — последнюю) статью «Отец по наследству», посвящённую смерти Сталина. На её полях карандашом Солоневич сделал приписку, адресованную Дубровскому, о том, что операция назначена на ближайшие дни и что после неё есть все шансы на быстрое выздоровление.
Задерживаться в госпитале Иван не собирался. Он был полон новых планов, беспокоился о незавершённых делах: «Не вышли обещанные „Тезисы народно-монархического движения“, не вышло задуманное „Руководство для пропагандистов“, ещё не переделана „Фальшивка Февраля“, статья о „Правизне и левизне“ лежит в совершенно сыром виде. Роман („Две силы“. — К. С.) пишется с великим трудом и с большими перебоями, — о качестве его я уж и не говорю».
И ещё он собирался написать брошюру, «предназначенную для широких кругов населения США». «Мы должны приехать в США не с пустыми руками, — сказал Иван жене накануне дня операции. — Слишком много сплетен распространяется обо мне. Эта брошюра станет нашей „визитной карточкой“ для американцев». Иван надеялся, что в 1953 году они наконец-то смогут переехать в Соединённые Штаты. Соответствующее приглашение Госдепартамента он уже получил. Изобретатель вертолётов Игорь Иванович Сикорский предоставил Солоневичам афидевит: ручательство для переезда. Как вспоминала Рут, Иван Лукьянович хотел «оставить в Уругвае» все свои болезни, приехать в США таким, каким он был раньше, полным сил и энергии. Сказывалась и тоска по сыну, всё понимающему другу, собеседнику, спутнику.
Накануне операции Иван Лукьянович был спокоен, не догадываясь, что у него рак желудка, запущенный и фактически неоперабельный. Рут была рядом с мужем до позднего вечера и с трудом сдерживала слёзы. Врачи поставили её в известность о реальном положении вещей, скрыв правду от Солоневича, и, наверное, были правы. «По крайней мере его последние дни, — писала газета „Наша страна“, — не были омрачены сознанием, что смерть почти неизбежна при любом исходе».
На следующий день вскрытие желудочной полости подтвердило самые худшие опасения. Один из хирургов сказал: «Ну, тут всё равно ничего не поделаешь, давайте зашьём». Второй возразил: «Нет, мы должны сделать всё, что возможно, будем оперировать». Операция длилась три часа: пришлось вырезать две трети желудка, часть двенадцатиперстной кишки, на которой были обнаружены метастазы. Оказалось, что раком была затронута и печень.
Рут не отходила от операционной ни на шаг. Она подробно описала всё, что произошло, своим друзьям в редакцию «Нашей страны»:
«Во время операции всё шло хорошо. Сердце работало вполне нормально. После трёхчасового, мучительного ожидания мой муж был перенесён из операционной в палату и постепенно приходил в себя после наркоза. Я сидела возле него и держала его руку, в которой находилась игла аппарата для переливания крови, чтобы предупредить возможность нечаянного движения. Мы разговаривали, и я старалась успокоить его страдания, уверяя его, что скоро, скоро всё пройдёт, и он будет снова нормальным здоровым человеком. Так прошло около часу времени. Вдруг, совсем неожиданно, он стал задыхаться, и дыхание прервалось… Доктора пытались помочь массажем, инъекциями… Всё было напрасно»[224].
Сердце Ивана Солоневича остановилось в полдень 24 апреля 1953 года. В день похорон отец Александр (Шабашев) долго всматривался в лицо друга, удивляясь его спокойствию, просветлённости, тому высшему блаженству в чертах лица, которое характерно для людей, честно потрудившихся на своём веку. Священник совершил отпевание и проводил тело на Английское кладбище, по регламенту которого сохранность могилы была гарантирована на 99 лет. Рут верила, что «после освобождения России от большевиков русский народ вспомнит об Иване Солоневиче и найдёт для него кусочек земли на его Родине, которую он так любил, которой отдал всю свою жизнь»…
Розыскное дело 4-го Управления МГБ № 973 на Ивана Солоневича было закрыто 29 июня 1953 года, через два месяца после его смерти.
Есть нечто символическое в том, что совпали по времени две смерти — Сталина и Солоневича — принципиально непримиримых врагов. Символично и то, что некролог Солоневичу и его статья о смерти Сталина «Отец по наследству» были опубликованы в одном и том же 172-м номере «Нашей страны» (от 2 мая 1953 года). Один из них железной рукой правил огромной страной, создав общество казарменного социализма. Другой, обладатель крепких кулаков, следуя своему инстинкту, несокрушимой воле, консервативно-охранительным семейным традициям, бежал за рубеж, чтобы оказывать оттуда сопротивление «всемогущему большевистскому диктатору».
