Юрий Щербак - ЧЕРНОБЫЛЬ
Им было нелегко вжиться в наши проблемы, но очень много значила моральная поддержка, объективная научная оценка наших проектов.
Я сторонник активных действий в Зоне. Благодаря технике, мы многое теряем, в частности - землю. Но и восстановить эту землю сегодня, на нынешнем этапе развития человечества, мы можем только благодаря технике. В этом диалектика. Мы, люди, без техники уже не просуществуем. Мы вымрем. Поэтому спасти будущее, спасти землю, спасти зеленую траву может только техника. Этого не понимают люди с робким мышлением. Есть и такие, кто думает так: "Вот сейчас плохо. А стоит отойти назад - и станет хорошо".
Они не понимают, что отходить некуда. Что тот лес, из которого мы вышли, он уже сгорел за нашей спиной. Его нет. Назад пути нет. Есть только вперед, и только с техникой.
Но когда мы говорим, что нужно восстановить землю, давайте задумаемся: в каком виде мы должны ее восстановить? Ведь мы, люди, за тысячу лет натворили много разных ошибок, мы виноваты перед землей. И если здесь в Зоне было тощее крестьянское поле - мы что, снова должны его восстанавливать? Наверно, это неправильно. Наверно, восстанавливать нужно первозданную природу.
- Но ведь никто не знает - какая она, первозданная ..
- Здесь, наверно, человеку должен помочь инстинкт. Наверно, у вас бывали такие мгновения, когда вы попадали в какое-то место и вас охватывало чувство - чувство, я подчеркиваю, - что вот это - первозданная природа. В человеке это глубоко сидит. Надо сначала эту первозданность почувствовать, а потом уже вычислить. Понимаю, что это непросто. Нужны усилия. Умственные.
Как это проецируется на нашу программу? Вот в Зоне есть бедное поле полесского крестьянина. Зачем же мне вкладывать большие деньги, чтобы восстановить это тощее поле? Может, немного увеличить затраты, но восстановить его в лучшем виде? Восстанавливать нужно не лес, не поле, а ландшафт во всем его многообразии.
Это очень сложная вещь. Я в шутку говорю так: "Друзья, нужно составить ТЗ (техническое задание) на первозданную природу".
Мне кажется, что будущее и экологии, и новой, неведомой еще какой-то науки, которую и "логией" не назовешь, потому что она должна быть сопряжена с активным действием, лежит именно на этом пути.
Но первый этап работ в Зоне - убрать опасность. Убрать так, чтобы не навредить, исходя из великого врачебного принципа "не вреди". Сначала лечить. Программа распадается на две части: дезактивация и рекультивация. К сожалению, наиболее загрязнен самый плодородный слой. Его приходится счищать. Но у пас есть интересные идеи - как можно дезактивировать территорию, оставив нетронутым этот плодородный слой.
А что такое концепция "заповедника"? Давайте посмотрим на само слово. Честно говоря, называть саму Зону "заповедником" у меня язык не поворачивается. Заповедник - это первозданная природа. Искалеченные земли называть заповедником кощунственно. Более всего к этим местам подходит жутковатое словечко "Зона". Что касается сути, Зона должна быть закрыта до тех пор, пока она представляет опасность для человека.
Наша программа - программа активных действий. Ведь наблюдений за поведением объектов природы в условиях радиоактивного загрязнения было достаточно много. Например, в США есть полигон для таких наблюдений. Познаны закономерности поведения растений и животных в условиях радиации. Вопрос изучен до такой степени, что давно пора переходить к активным действиям.
Более того, остановившись на концепции "наблюдения", мы можем перейти такую грань, когда будущий вред может быть непредсказуемым. Хватит уже у себя в доме выращивать льва. Как бы он ни был хорошо изучен - лев есть лев. Он вас потом сожрать может.
Наша программа рассчитана на 7-10 лет. Это программа дезактивации Зоны, уничтожения очага заразы. Может быть, мы совершаем ошибки. Наверно, совершаем. Но я считаю, что гораздо хуже ничего не делать, огородить Зону, посадить в середине какого-то мудрого биолога, и вот он будет смотреть в микроскоп, а вокруг будет мертвая зона. Нет, нам не надо мертвой земли. Если идти по этому пути, то мы через 300-500 лет вообще останемся без земли, потому что Чернобыль станет прецедентом: уничтожили - огородили - ждем.
Что меня окрыляет? Мы с моими молодыми сотрудниками - а это большие энтузиасты - разрабатываем не только технологию, но и создаем машины. Машины, которые позволят в щадящем режиме, сберегая природу, провести дезактивацию Зоны. Как инженер скажу вам, что эти машины достаточно реальны. Ничего похожего в мире до сих пор не было, потому что не было самой проблемы. Мне кажется, что это очень реальный путь.
- Юлий Борисович, а какова техническая перспектива Чернобыля, в частности - саркофага? Он что - вечно будет стоять на нашей земле?
- Что такое саркофаг? Если отбросить трагическую сторону аварии, то, в сущности, саркофаг - это блок, отслуживший свое. Сейчас начинает оформляться концепция - как поступить с блоками, отслужившими свое. Американцы первую свою станцию сняли с эксплуатации.
В принципе, самый радикальный выход - зеленая лужайка на месте блока. В этом есть глубокий смысл. Потому что если мы будем такие объекты оставлять, то через тысячу лет весь мир будет уставлен этими вредными коробками и гробами. У нас в Союзе тоже этот вопрос назрел. Некоторые блоки уже выработали свой ресурс, они остановлены, нужно их разбирать. Проектный срок блока - 30 лет. Эти сроки или уже наступили, или наступят в ближайшее десятилетие. Это - естественная смерть блока.
Саркофаг должен быть очищен от топлива, а затем разобран. Топливо должно быть захоронено. Это - выход, достойный великой цивилизации. Но еще борются разные концепции. Одни говорят: "Давайте на этом месте воздвигнем террикон. Засыплем саркофаг - будем суперсаркофаг". Другие говорят: "Давайте саркофаг укрепим, чтобы он был вечный, и пусть себе стоит". Но это крайние точки.
Мы с Юрием Николаевичем Самойленко - единомышленники в этом вопросе. Мы считаем, что саркофаг должен быть очищен. Нам еще приходится бороться за то, чтобы победила эта точка зрения.
- По Киеву ходят панические слухи, что вот-вот саркофаг начнут ломать, разгребать. Меня спрашивают - надо ли вывозить детей?
- Нет. Все пока изучается. К этому нужно долго и тщательно готовиться. Создавать радиотехнику. Наша задача - поскорее пустить роботы для этой операции. Самойленко считает, что мы можем разгрести это дело за три-четыре года. Он человек более молодой, более оптимистичный. Я считаю, что это будет дольше в полтора-два раза. Шесть-восемь лет. Нужно подготовить роботы, людей, специальные механизмы, оснастку. Решить много организационных вопросов. Задача даже для нашей организации - аварийно-технического центра - очень сложная. Центр наш создан совсем недавно. Наш опыт уникален. Как говорят, не было бы счастья, да несчастье помогло. Нет в мире другой организации, которая могла бы сравниться с нами по психологической подготовленности к работе в экстремальных условиях, по техническому опыту.
