Александр Наумов - Из уцелевших воспоминаний (1868-1917). Книга I
Благодаря явно ненормальной нервной системѣ, онъ оказался совершенно неспособенъ противодѣйствовать терроризовавшей его обстановкѣ. Его роковая роль въ смутный періодъ самарской революціи конца 1905 года, когда онъ, безвольный, застращенный революціоннымъ терроромъ, въ губернаторской формѣ, исполнялъ приказанія уличныхъ забастовочныхъ организацій, нарушая, „страха ради”, данную имъ „Царскую” присягу.
Еще до октябрьской революціи, этотъ господинъ позволялъ себѣ „хамски” обращаться съ почтенными дворянами-землевладѣльцами, служившими въ качествѣ земскихъ начальниковъ. До меня доходило возмущеніе моихъ друзей — ставропольцевъ, возвращавшихся изъ Самары подъ впечатлѣніемъ пріема ихъ новымъ Губернаторомъ. Могу судить и по себѣ, когда пришлось впервые „явиться” къ новому Губернатору въ качествѣ еще Уѣзднаго Предводителя.
Засядко поселился сразу же на губернаторской дачѣ, гдѣ и прожилъ почти все свое губернаторство, продолжавшееся всего лишь съ мая по декабрь 1905 года. Тамъ же и я былъ принятъ имъ впервые. Кое-какіе поверхностные вопросы, явно заданные лишь для проформы, постоянное трясеніе ногъ, бѣгающіе изъ стороны въ сторону глаза, торопливость, нервность, — все это производило на меня пренепріятное и тяжелое впечатлѣніе.
Вообще Засядко, несмотря на политическое воспитаніе, полученное имъ въ обществѣ кн. Мещерскаго, въ Самарѣ сразу же сталъ выявлять свои симпатіи къ городскому безсословному окруженію, подчеркнуто-холодно относясь къ дворянскому элементу самарскаго „общества”, которое онъ видимо избѣгалъ, отдѣлываясь необходимыми визитами. Вокругъ него образовался особый кружокъ лицъ, рѣшившихъ использовать подходящаго для нихъ Губернатора въ своихъ цѣляхъ. Каковы были эти цѣли, вскорѣ показали октябрьскіе дни съ ихъ знаменитыми „свободами”... Кого только не было въ этомъ кружкѣ: и адвокаты, потомъ вставшіе во главѣ разныхъ революціонныхъ комитетовъ, и просто ловкіе людишки, нѣкоторые нотаріусы болѣе ходового свойства, евреи-техники вродѣ Зелихманова, Н. Д. Батюшковъ, который разыгрывалъ изъ себя передового либерала, отрицавшаго Царя и дворянство, но по забывчивости, кстати и некстати, подчеркивавшаго всѣмъ и каждому свое древнее родовитое происхожденіе. Завсегдатаемъ этого „интимнаго” губернаторскаго кружка незадолго до октябрьскихъ событій оказался и Клафтонъ, игравшій въ послѣдующее „боевое” революціонное въ Самарѣ время роль ближайшаго совѣтника и адъютанта г-на Засядки.
Полицмейстеромъ въ описываемое время въ Самарѣ состоялъ нѣкій Критскій, бывшій однокашникъ съ Засядкой по Пажескому Корпусу, затѣмъ промотавшійся гвардейскій офицеръ. Критскій умѣлъ элегантно носить свой серебряный мундиръ, имѣлъ видъ скорѣе свѣтскаго гвардейскаго офицера, чѣмъ провинціальнаго полицмейстера, былъ ловкимъ и неглупымъ субъектомъ„ быстро оріентировался во всѣхъ слояхъ Самарскаго многолюднаго и разношерстнаго общества.
Съ Засядко онъ былъ на „ты”, являлся вѣрнымъ и скрытнѣйшимъ его прислужникомъ, „всячески” оберегая его, какъ и себя самого, отъ всѣхъ случайностей разразившихся въ Самарѣ бурныхъ событій... Всѣ сношенія съ лицами изъ „губернаторскаго” кружка, а впослѣдствіи съ представителями разныхъ революціонныхъ комитетовъ — проходили черезъ ловкія руки и изворотливый языкъ бывшаго гвардейца Критскаго...
Наше очередное Дворянское Собраніе открылъ 12 іюня Губернаторъ Засядко, встрѣченный сухо и холодно. Собраніе, какъ обычно, на второй день закончило очередныя занятія по разсмотрѣнію ряда докладовъ, смѣты и отчетовъ, а на третій день съ утра приступлено было къ самому важному моменту — къ производству дворянскихъ выборовъ — уѣздныхъ и общегубернскихъ. Съ утра 15 іюня дворяне разбились на уѣздныя группы, каждая по традиціи имѣла свое мѣсто въ зданіи Дворянства.
Ставропольцы, собравшись, какъ всегда, въ залѣ подъ хорами, оказали мнѣ высокую честь переизбрать меня вновь въ свои Уѣздные Предводители, поднеся всѣ свои бѣлые шары, на блюдѣ. Послѣ перерыва предстояло избраніе Губернскаго Предводителя.
Всѣмъ стало извѣстно категорическое рѣшеніе Чемодурова не баллотироваться. Во время перерыва онъ подошелъ ко мнѣ и напомнилъ мнѣ нашъ съ нимъ разговоръ по поводу моей кандидатуры. Я рѣшилъ предварительно узнать мнѣніе своихъ ставропольцевъ. Выяснилось, что на моей кандидатурѣ настаивали рѣшительно во всѣхъ уѣздахъ. Выборы мои, по ихъ мнѣнію, были безусловно обезпечены. Ставропольцы уговорили и „благословили” меня идти на губернскую баллотировку.
Долженъ сознаться, что я переживалъ нелегкія думы и жуткія мгновенія. Но вотъ вновь раздался призывной звонокъ и открылось Собраніе. Подъ большимъ, во весь ростъ, портретомъ Государя Николая II, за продолговатымъ, покрытымъ краснымъ сукномъ съ золотымъ бордюромъ столомъ, размѣстились въ порядкѣ старшинства представители всѣхъ семи уѣздовъ, во главѣ съ Губернскимъ Предводителемъ, особо сидѣвшимъ въ качествѣ Предсѣдателя за начальнымъ концомъ депутатскаго стола. Рядовые дворяне заняли свои обычныя мѣста въ залѣ. Хоры заполнились публикой — больше родственниками участниковъ Собранія... Блѣдный и сильно взволнованный, Чемодуровъ встаетъ и произноситъ свое прощальное предводительское слово, захватившее всѣхъ насъ своей прямотой и искренностью. Растроганные дворяне горячо настаивали на продолженіи имъ своей полезной службы, но Чемодуровъ со слезами на глазахъ благодарилъ дворянство за доброе къ нему отношеніе, но категорически отказался и предложилъ сдѣлать перерывъ, дабы намѣтить, какъ полагается по закону, двухъ кандидатовъ на должность Самарскаго Губернскаго Предводителя Дворянства. Не успѣлъ онъ закончить, какъ все Собраніе поднялось и стало просить меня тутъ же, безъ перерыва, баллотироваться. Долго не могъ я, отъ раздавшихся апплодисментовъ, сказать, что хотѣлъ и считалъ нужнымъ. Я стоялъ и чувствовалъ, что еще немного и я не „выдержу”, разнервничаюсь до слезъ...
Наконецъ, я поднялъ руку, прося успокоиться... Собраніе затихло. Я выразилъ свою благодарность за оказанное довѣріе, а затѣмъ высказалъ, совершенно искренно, сомнѣніе въ собственныхъ своихъ силахъ для достойнаго отправленія отвѣтственныхъ обязанностей предлагаемой мнѣ высокой должности, да еще въ столь трудное и сложное время. На это раздались вновь единодушныя просьбы всего собранія, причемъ слышались голоса: „Мы Вамъ поможемъ и всячески Васъ поддержимъ”...
Взглянулъ я на своихъ ставропольцевъ; тѣ махнули рукой, чтобы я уходилъ... Мысленно перекрестясь и еще разъ низко поклонившись Собранію, я вышелъ, прошелъ въ отдаленную пустую столовую. Съ сильно бьющимся сердцемъ опустился я на первый попавшійся стулъ въ ожиданіи результата выборовъ... Прошло немало времени, пока передъ баллотировочными ящиками прошли всѣ уѣзды. Многое я успѣлъ передумать. Несомнѣнно, отрадно было сознавать мнѣ, всего лишь 36-тилѣтнему молодому человѣку, лестное къ себѣ отношеніе цѣлой губерніи, но закрадывалось предчувствіе надвигавшагося на меня чего то огромнаго, жутко-отвѣтственнаго. чреватаго въ будущемъ многими и сложными послѣдствіями... Предчувствіе, меня не обмануло...
