Н Князев - Легендарный барон: неизвестные страницы гражданской войны.
Обстановка диктовала для русских один выход — уходить из Монголии. Тяжелую и ответственную миссию вывода русских из Монголии взял на себя Сокольницкий. Исход русских из района Кобдо начался в конце октября. В уходящей колонне насчитывалось: бойцов 488, женщин и детей 80, мирных жителей, не годных к строю и обозных 140, а всего — 708 душ.
Боевую и надежную часть составлял Оренбургский казачий дивизион (ушел от генерала Бакича), а самой надежной опорой — офицерский взвод в 35–40 человек, 2 сборные сотни и пулеметная команда. Обоз был вьючный, на верблюдах. За" отрядом двигался гурт рогатого скота в 200 голов и отары баранов в 2000 голов. Обоз и гурты скота связывали скорость движения отряда полковника Сокольницко- го, но бросить их было нельзя, так как мясо являлось основой питания отряда.
В трех переходах к юго — западу от Кобдо уходящий отряд догнали передовые части Хатан — Батора. За ними следовал конный отряд в 1000 всадников. Он прислал парламентеров к полковнику Сокольницкому и обещал, что если ему будет сдано все оружие, то он не задержит отряда Сокольницкого, а наоборот, будет содействовать безопасному уходу в Китай белым русским. Посулы изменника не были приняты, и отряд твердо решил обороняться — благо, что монголы вооружены были плохо. В арьергард перешел офицерский взвод и пулеметная команда. Бока длинной колонны охраняли оренбуржцы, в резерве были две сборные сотни.
Монголы, обозленные тем, что от них уходит добрая добыча, как осы окружили отряд Сокольницкого, стремясь нанести главный удар на тылах колонны. Время от времени офицерский взвод останавливался, занимал позицию, подпускал на близкое расстояние монгол и угощал их свинцом, делая большие бреши в их скопищах. Положение отряда оказалось критическим, когда пошли горами, где монголы легко могли закупорить отряд в долине, но опасность придала силы русским, и они заняли важные горные перевалы Машан — даба раньше, чем монголы сообразили занять их, а когда отдельные отряды монгол поспешили их занять, то с большими потерями были отбиты. Только спустившись в долину Булугуна в середине ноября, русские вздохнули более или менее свободно, так как монголы дальше Машан- даба не пошли.
На Булугуне, в провинции Гучэн, русским преградили путь китайские солдаты. Местные китайские власти потребовали сдачи оружия. Волей или неволей, но пришлось сдавать оружие и положиться на волю Провидения. Выяснилось, что до указания из Пекина, как поступить с русскими беженцами, местные китайские власти не позволят русским двигаться с Булугуна.
Русские не пришли в отчаяние от такого решения китайцев. Погода стояла отличная. Тепло. Место стоянки прекрасное. Строили землянки, ловили рыбу, строили бани, церковь, печи (китайские власти дали муку). При наличии муки, мяса, рыбы, дров жизнь в царстве “царя Булугуна” потекла не только сносно, но подчас и весело — построили театр. Так в царстве “царя Булугуна” прожили до весны 1922 г.
Наконец весной пришел приказ из Пекина — впустить русских беженцев в Северный Китай. За лето 1922 г. все люди отряда полковника Сокольницкого рассеялись по Китаю: в Пекине, Тяньцзине, Мукдене, Харбине. Все эти люди должны быть благодарны Сокольницкому за спасение жизней.
Есаул Кайгородов, отделившись от полковника Сокольницкого со 148 партизанами, вышел на Чуйский тракт и на нем наткнулся на отряд в 300 человек красноармейцев, которые шли на поддержку Байкалову. Произошел короткий бой. Красные были разбиты, побросали оружие и патроны. Оружие и патроны были очень нужны Кайгородову. Местные жители знали, где обосновался Кайгородов, относились к его отряду сочувственно, снабжая продовольствием. Со всех сторон шли к нему добровольцы, и отряд его вырос до 2000 бойцов.
Есаул Кайгородов шел на Бийск, разбивая и уничтожая по пути красные отряды и гарнизоны. Наступившие холода и глубокие снега в горах вынудили Кайгородова стать по деревням на зимние квартиры. На зимних квартирах у партизан стало не хватать продовольствия для людей и фуража для коней, что обессиливало отряд.
Многие партизаны уходили по своим деревням. Падала дисциплина. Зима разрушила блестящее дело Кайгородова.
Красные подтянули крупные резервы под командой Ледогорова, которые принудили Кайгородова уходить с зимних квартир в горы. Партизаны ушли в малодоступное ущелье Архит, где спокойно и отсиживались. Из своего горного убежища Кайгородов изредка выезжал в ближайшие поселки, расположенные по озеру Бух- тарма.
По весне есаул Кайгородов приехал в один из поселков и заночевал у приятеля. В этом поселке скопилось до сотни человек алтайцев, желающих поступить в отряд Кайгородова. По подстрекательству ли большевистских эмиссаров, желая ли головой Кайгородова расплатиться с большевиками за свои долги перед ними, по прибывшие партизаны в ночь на 22 апреля 1922 г. окружили дом, где ночевал Кайгородов и открыли по нему огонь. Есаул Кайгородов выскочил из дома в одном белье и отстреливался от изменников. Расстреляв все патроны, он вошел в избу и, по одним данным, принял цианистый калий, по другим, — последний патрон пустил себе в голову. Изменники выволокли богатырское тело Кайгородова из избы, отрубили голову, посадили ее на длинный шест, повезли по деревням Алтая и передали красным.
“Поражу пастыря, и разбредутся овцы”. Так случилось и с каигородовцами. Они разбежались.
Так закончил жизнь один из выдающихся партизан Сибири революционного времени 1919–1922 гг. Он заслуживает доброй памяти уже по одному тому, что, будучи непримиримым врагом большевистской власти в России, боролся с нею до последнего вздоха. Идя по тяжелым путям, он не насиловал других идти его путями. Был крутым, подчас жестоким, но справедливым человеком. Для себя ничего не искал, а полон был одним стремлением — к благу России, как он понимал благо ее.
Генерал Бакич.
Генерал Бакич по рождению — чистокровный серб. Всю первую Великую войну провел на Русском фронте с сибирскими стрелками. Гражданскую войну, командуя корпусом, провел на Южном фронте (Оренбургском). Когда Южная армия (атамана Дутова) перешла границу Синьцзяна, была разоружена китайцами и расквартирована лагерем на реке Эмиль, то Бакич — один из немногих генералов — остался с армией, в которой еще насчитывалось до 30000 человек солдат и офицеров, и разделил с ними горькую судьбу в ожидании какого‑то выхода из положения.
Автору неизвестно точно, при каких условиях и по каким причинам в Китайский (Восточный) Туркестан с 1 июня 1921 г. начался наплыв большевистских эмиссаров с согласия Китайского правительства. Положение белых русских в Синьцзяне, а особенно стоявших на Эмиле, становилось невыносимо тяжелым. Среди воинов началось брожение. Под влиянием агитации большевиков большая часть решила сдаться па милость большевиков.
