Борис Алмазов - Петербургские святые. Святые, совершавшие свои подвиги в пределах современной и исторической территории Санкт-Петербургской епархии
В сентябре 1929 года арестован и выслан в Казахстан в Аулие-Ата. Был арестован в ссылке и привлечен к делу «Всесоюзной организации ИПЦ» 9 сентября 1930 года. Первоначально митрополит Иосиф допрашивался в Ленинграде, затем был доставлен в Москву. 27 сентября 1930 года в своих собственноручных показаниях так характеризовал отличие «иосифлян» от сторонников митрополита Сергия: «Сергий хочет быть лакеем Советской Власти, мы – хотим быть честными, лояльными гражданами Советской Республики с правами человека, а не лакея, и только». В других показаниях писал: «Била меня когда-то и Царская власть – я терпел… Готов терпеть и от нынешней Советской – все что угодно, твердо веря, что и она без воли Божией не сильна мне сделать никакого зла. (Ев(ангелие от) Иоанна, 19 гл. 10–11 ст.)».
По постановлению Особого совещания при Коллегии ОГПУ от 3 сентября 1931 года был приговорен к пяти годам заключения в лагере с заменой на высылку в Казахстан на тот же срок. Жил на окраине Чимкента около арыка, за которым простиралась нераспаханная степь. В маленьком казахском глинобитном доме он занимал комнату с верх ним светом, обставленную очень скромно: в ней стоял грубо сколоченный стол, топчан и пара стульев. Каждое утро один служил за аналоем, на который ставил небольшой резной складень.
В 1937 году вновь арестован в ходе массовых репрессий в отношении духовенства. 19 ноября 1937 года был приговорен к расстрелу Тройкой УНКВД по Южно-Казахстанской области; 20 ноября, в полночь, был расстрелян вместе с митрополитом Кириллом (Смирновым); захоронен предположительно в Лисьем овраге под Чимкентом.
Прославлен в лике святых РПЦЗ в 1981 году как священномученик Иосиф Петроградский вместе с сонмом новомучеников и исповедников Российских.
Русская Православная Церковь, однако, не прославляет его, хотя некоторые сторонники митрополита Иосифа были канонизированы РПЦ. Видимо, препятствием к канонизации является не руководство «расколом» (современная РПЦ признает, что «иосифляне» были во многом правы), а признание им своей вины в 1937 году в «контрреволюционной деятельности»; хотя в РПЦЗ многие считают, что контрреволюционная деятельность и враждебное отношение к советской власти не может являться препятствием для церковного прославления, а, напротив, свидетельствуют о жизненном подвиге владыки Иосифа. Впрочем, существует точка зрения, что этот протокол был сфабрикован чекистами (в пользу этой версии говорит казенная стилистика текста и стандартная для подобных признаний форма показаний). Если церковь примет эту точку зрения в качестве официальной, вопрос о канонизации может быть решен положительно.
Главный труд владыки Иосифа: «История иудейского народа по археологии Иосифа Флавия» (Сергиев Посад, 1903, магистерская диссертация). Задачей своего труда видел в том, чтобы, «забраковав негодное, установить важное» в тексте Флавия. Подчеркнул две крайности в оценке Флавия – гиперкритицизм и полное доверие: «Понадобились до унизительности рабские преклонения перед авторитетом Иосифа далеко недюжинных талантов (вроде некоторых отцов и учителей Церкви), прежде чем установилось равновесие». Вывод самого исследователя заключался в том, что Флавий, говоря о периоде, предшествовавшем Маккавейским войнам, не располагал никакими серьезными документами, кроме Ветхого Завета, зато его сведения о последних двух веках до н. э. имеют огромную ценность, тем более, что этот период освещен в Библии не полностью.
Также автор книги «Самуил и Саул в их взаимных отношениях» (ib., 1900 г.), статей в Православной богословской энциклопедии.
В 1905–1910 годы издал свой дневник под заглавием: «В объятиях Отчих. Дневник инока», состоявший из двенадцати томов. Из текста видно, как внимательно автор дневника углублялся в себя и записывал каждое свое душевное движение. В дневнике много говорится и о взлетах его духа, и об искушениях, которым он подвергался.
К стр. 430.
Игумения Серафима (в миру Варвара Васильевна Черная) (25 августа 1914, Санкт-Петербург – 16 декабря 1999, Москва). Советский ученый-химик, инженер, монахиня. Настоятельница московского Новодевичьего монастыря в 1994–1999 годах.
Отец – Василий Августович Резон – выпускник Александровского лицея (IX кл., серебряная медаль); служил в статс-секретариате Великого княжества Финляндского. Пропал без вести во время Первой мировой войны.
Мать – Леонида Леонидовна Чичагова (1883–1963), по профессии медицинская сестра, в 1953 году поступила в Пюхтицкий Успенский женский монастырь, где приняла монашество с именем Серафима.
Дед – Леонид Михайлович Чичагов, митрополит, бывший Ленинградский и Гдовский (с 1933 г. на покое) Серафим (Чичагов); в 1997 году прославлен в лике святых священномучеников Русской Православной Церкви.
Муж – Николай Валентинович Черный (?-1983), искусствовед.
Варвара Васильевна окончила Московский нефтехимический техникум в 1931 году, Московский институт тонкой химической технологии в 1939 году. Кандидат химических наук (1951 г.), доктор технических наук (1970 г.), профессор (1972 г.).
С 1931 года работала в Военно-технической академии и Институте органической химии АН СССР. В 1939 году направлена на работу на Московский завод «Каучук». С 1942 года – заместитель главного инженера завода.
В 1946 году переведена на научную работу в Институт резиновой промышленности (в частности, участвовала в разработке космических скафандров), где была заместителем директора в течение 16 лет. Проработала в институте до 1986 года, когда ушла на пенсию. Создатель новой отрасли резинового производства – латексной технологии. Заслуженный деятель науки и техники РСФСР (1975 г.); Лауреат Государственной премии СССР (1979 г.). Награждена орденом Трудового Красного Знамени и орденом Октябрьской Революции, а также 8 медалями за различные заслуги.
С детства была воспитана в православной вере. В юности значительное влияние на нее оказал дед, которого она почти ежедневно навещала во время его проживания в Москве (1933–1934 гг.). Затем, в 1936–1937 годах, будучи студенткой вечернего факультета института, жила в его доме близ станции Удельная – до ареста митрополита Серафима. Вспоминала, что по вечерам «дедушка садился за фисгармонию – с ней он никогда не расставался – и играл или сочинял духовную музыку, а я сидела на диване, смотрела на него или читала и ощущала благодать, от него исходящую».
С 1986 года в течение шести лет несла послушание за свечным ящиком в московской церкви во имя пророка Божия Илии, что в Обыденном переулке, где находится образ Спасителя, написанный ее дедом. Параллельно у себя на дому вела православные семинары с участием столичной интеллигенции.
