Валерий Болдин - Крушение пьедестала. Штрихи к портрету М.С. Горбачева
Неудачей в работе ЦК КПСС нужно признать и то, что на высокие посты выдвигались деятели, недостаточно известные в обществе. Мудрость Ленина заключалась в том, что он подбирал блестящих соратников, яркие личности, не отказавшись даже от тех, кто в период, предшествующий Октябрю 1917 года, не был согласен со стратегией ЦК партии. Зиновьев, Каменев, Троцкий, Бухарин, другие руководители были разными по характеру и способностям, но безусловно одаренными, известными в партии и стране. Вывод «на высокую орбиту» новых политических деятелей, видимо, следовало бы осуществлять постепенно, помогая им освоиться, содействовать завоеванию авторитета.
Говоря о просчетах генсека, его опрометчивых шагах, непродуманных решениях, я все-таки исхожу из того, что ошибки, совершаемые Горбачевым, делались в силу особенностей его характера, симпатий и антипатий к тому или иному партийному, хозяйственному или государственному руководителю. Но поручиться в том, что это не были действия преднамеренные, осознанно направленные на подрыв партии и государства, я бы не смог. Рассказывая о том, как Горбачев на XXVIII съезде партии единолично формировал состав ЦК КПСС, его Политбюро, а затем и правительство, мне хотелось, кроме всего прочего, показать, сколь велики были полномочия архитектора перестройки и какой беспомощной выглядела наша страна, оказавшаяся фактически во власти одного человека. Об этом никак нельзя забывать, подводя итоги деятельности, может быть, самой могущественной партии мира.
К этому следует добавить, что подбор кадров, особенно в высшее руководство, нередко осуществлялся по приятельским отношениям или по принципу землячества, личной преданности. Здесь крылась и кроется наиболее серьезная ошибка многих политических лидеров.
И, наконец, еще один вывод, который можно сделать из опыта работы руководящих органов партии за последние годы. Не должно делаться так, чтобы авторитет уходящего втаптывали в грязь. Чем больше генсек и его сподвижники пытались унизить своих предшественников, а нередко и соратников, тем больше пачкались сами. Во всем нужна мера. Впрочем, я не настаиваю на своих выводах, ибо мой опыт знакомства с работой Политбюро и Секретариата ЦК не охватывает всей многосторонней деятельности руководства КПСС. Но те наблюдения, которые я сделал, в целом, к сожалению, подтвердились жизнью.
Сколь бы ни были справедливы слова о пороках в подборе кадров в высшие партийные и государственные структуры, видимо, наиболее глубокая причина ослабления партии, появления в ее руководстве авантюристов состояла в том, что КПСС, общество исчерпали и, по существу, утратили ту великую общенациональную идею, которая помогла не только совершить революцию в 1917 году, но и сплотить народ, выстоять в тяжелых условиях реконструкции народного хозяйства, добиться высоких темпов развития экономики, одержать победу над гитлеровской Германией и превратиться в супердержаву. Мир признал великие победы Советского Союза, занявшего место, которое достойно нашего великого народа. Ни одна сколь-нибудь значимая международная акция практически не решалась без гласного или негласного одобрения ее Советским Союзом.
Коммунистические идеалы с триумфом прошли по всему миру, вдохновив народы многих государств на борьбу за лучшее будущее. Они оказали значительное влияние на теоретические концепции противников. Прагматики буржуазного мира смогли извлечь из них много ценного для себя и применить на практике то, к чему стремились социалистические государства. Но эта великая идея, рожденная полтора века назад, в середине 60-х годов начала «каменеть». Сознательно или по тупости наши идеологи вопреки требованиям времени долго и не без успеха превращали ее в догму, яростно выступая за первозданную чистоту и непорочность мыслей классиков.
Это понимали представители компартий западных стран, которые каждодневно сталкивались с жизнью и видели устарелость, косность многих постулатов исповедуемого нами догматического марксизма. Они стремились приспособить великую идею к реалиям быстротекущей жизни. Но еврокоммунизм яростно осуждался КПСС. Наши идеологические броненосцы не только не позволяли творчески развивать марксизм в Советском Союзе, но и препятствовали этому в западных странах, нередко идя на раскол компартий.
Научно-техническая революция существенно меняла обстановку, требовала новых продуктивных концепций, способных объединить массы, но КПСС, убаюкиваемая идеологическими идолами во главе с Н. А. Сусловым и Б. Н. Пономаревым, не была готова к обновлению идей коммунистического движения в преображающемся мире. Оставшись на прежних позициях, партия тем самым утратила свое стратегическое преимущество в познании мирового общественного развития, потеряла инициативу, вяло и догматически сопротивлялась натиску западной пропаганды. Идеологическое пространство стало заполняться смесью разнородных идей многих экономических и философских школ, суррогатами концепций, заимствованных из буржуазной политологии. К чему привели на деле попытки использовать эту теоретическую мешанину в условиях нашей страны, уже известно. Речь сейчас не об этом.
Исчерпав созидательные идеи, объединяющие массы на определенном этапе развития советского общества, партия не смогла теоретически перевооружиться. Приход Горбачева, не осознавшего сложившегося положения и не способного выдвинуть новые продуктивные идеи, объединяющие людей, привел к окончательной утрате партией ее места как лидера общества. Более того, генсек ускорил ее падение. Несущий ответственность за судьбу миллионов честных коммунистов, которые верили ему, избрали своим партийным лидером, он первым отрекся от КПСС, предал……. и трусливо, бросил……ее, объявив об этом публично, всенародно. Пусть этим событиям и такому поступку даст оценку история. Каким бы ни было будущее страны, а я надеюсь — социалистическим и демократическим, люди никогда не одобрят поступка, когда лидеры бросают в тяжелый час партию. Это похоже на поступок капитана, покинувшего тонущее судно раньше других, или генерала, первым сбежавшего с поля боя даже впереди всех армейских трусов.
Последние действия генсека были, видимо, продиктованы чувством самосохранения. Но их нельзя назвать неожиданными. Генсек не был в состоянии сплотить членов ЦК и повести партию в конструктивном направлении. Он оказался в изоляции, сумев поссориться практически со всеми, кто имел свою позицию. Горбачев понимал, что дни его как генсека сочтены. Ни состав ЦК, ни настроения в партии его больше не устраивали. В конце июня, как рассказывал Михаил Сергеевич, у него состоялась беседа с А. Н. Яковлевым, на которой обсуждался вопрос о выделении из партии леводемократического крыла и включения его в Движение за демократические реформы, которое со временем должно было трансформироваться в новую самостоятельную партию. По существу, речь шла о переходе части КПСС на иные рельсы и фактически о ее расколе.
