Владимир Губарев - XX век. Исповеди
- Раньше вы не занимались космосом?
- Физически мы не могли этого делать, так как были загружены "морскими делами" очень сильно. Это сейчас такая возможность появилась. Хотя коллектив сократился в три раза, тем не менее, такие работы мы способны делать. Однако заказов по космосу мало - тут конкуренция большая.
- А конверсия ?
- Гражданских программ много, направления разные, но все упирается в экономику. В стране нет денег, а потому финансирование конверсионных программ отсутствует. Конверсия не может обеспечить нормальную жизнь НПО "Автоматика". Приведу простой пример: мы много занимаемся медициной, сделали уникальное оборудование и приборы. Однако больницы не могут их закупать из-за отсутствия денег. Ну а западники тут как тут. Они предлагают свою аппаратуру с отсрочкой оплаты на пять лет! И естественно, медики на это идут, следуя той самой притче об осле и шахе - то ли шах помрет, то ли осел за это время…
- Что-то не чувствуется в ваших словах оптимизма?
- Я боюсь, что институт и опытный завод не выживут, а название НПО "Автоматика" останется лишь в истории…
483
484
Академик Виктор Коротеев:
ЗАПОВЕДНИК МОЕЙ МЕЧТЫ
Мы разминулись на несколько лет. Судьба забросила в Миасс, там я сразу же поехал в Минералогический музей, чтобы познакомиться с уникальной коллекцией, но Коротеева не застал: он уехал в Екатеринбург, где возглавил новый институт, а тут оставил лишь добрую память о себе да и любимую дочь, которая пошла по стопам отца, то есть, как и он, начала служить науке.
О Коротееве и его директорстве рассказывал мне профессор Чесноков. Борис Валентинович стал Демидовским лауреатом, и это было поводом для обстоятельного с ним разговора, плюс к этому он прослужил в Ильменском заповеднике много десятков лет, и знал о его судьбе почти все, в том числе объективно оценивая роль всех его руководителей. На мой вопрос: "Чем вы гордитесь?", он ответил весьма неожиданно:
- Прежде всего тем, что мне удалось некоторое время поработать с Виктором Алексеевичем Коротеевым. Сюда мы попали все по-разному, были в основном молодыми, пожалуй, я был самым старшим, но атмосфера была создана директором великолепная. И в творческом плане, и в общественном. В частности, все сейчас любуются зданием института, музеем Ильменского заповедника. А ведь все это мы сделали собственными руками!.. Утром Коротеев заходит в сапогах, рукавицах, телогрейке и говорит: "Пошли!" И мы шли работать строителями и штукатурами… Честно говоря, нашлось несколько человек, которые отвечали, мол, они работники Академии наук и предоставьте им соответствующие условия… Этих людей, конечно же, нет здесь. Никто их не выгонял, просто сами ушли. Так что я благодарю судьбу, что оказался в этом коллективе…
При нашей встрече с академиком Виктором Алексеевичем Коротеевым я рассказал ему о том, что его в Миассе помнят, любят, всегда ждут.
- Эта любовь взаимная, - улыбнулся он. - При любой возможности я стараюсь бывать в заповеднике, все-таки там прошли лучшие годы жизни… Впрочем, Ильменский заповедник и институт - это уже зрелость, и в определенной степени попал туда я случайно…
- В таком случае начнем "от печки": чем вы гордитесь - я имею в виду вашу область науки?
- Очень непростой вопрос, и отвечать на него сложно. -Почему?
- У каждого достижения в науке есть истоки, и о них обязательно нужно сказать…
ВИЗИТНАЯ КАРТОЧКА (ИЗ ОФИЦИАЛЬНОЙ СПРАВКИ): "Академик РАН В.А. Коротеев родился в 1937 году, русский, доктор геолого-минералогических наук, профессор, директор Института геологии и геохимии им. А.Н. Заварицкого Уральского Отделения РАН.
Основные научные интересы и достижения В.А. Коротеева лежатв области палеовулканологии, геотектоники и металлогении. Он является одним из пионеров становления и развития палеовулканологии - нового научного направления в теоретической геологии и внес значительный вклад в его развитие… Синтез полученных материалов позволил решить многие научные вопросы о геологической природе вулканических поясов Уральского типа, их истории формирования и особенностей строения. Впервые для Урала В.А. Коротеевым с коллегами было доказано наличие древней океанической коры, фрагменты которой сейчас представлены офиолитовыми комплексами. Список научных трудов В.А. Коротеева включает в себя 216 наименований, в том числе 6 монографий".
- …В таком случае я обязан спросить: почему именно горные науки?
- Мне всегда везло… Я закончил школу в небольшом городке на Волге - Чапаевске, знаменитом тем, что там производилось и уничтожалось химическое оружие. Там я прожил 16 лет, закончил школу и уехал в Томск, чтобы поступить в вуз.
- Почему именно Томск?
- Этому мои друзья всегда удивлялись, а на самом деле это и есть "везение"! Ведь можно было поступать и в Казани, ив Свердловске, но только в Томске была специализация "вулканология", которой я бредил с детства.
- Странно… Насколько мне известно, вулканов на Волге нет…
- Но буровые были! И мы, мальчишки, смотрели, как рождаются скважины. Было очень интересно узнать, что там, в глубине… Но все-таки в моей судьбе решающую роль сыграла учительница. Она приехала из Томска, преподавала у нас географию. Она заметила, что трое из нас — я, мой приятель и одна девушка — мечтают стать горняками, а потому сразу же сказала: "Хотите получить хорошее образование, поезжайте в Томск!" Мне повезло, что я поверил своей учительнице. Школу я закончил с медалью, и хотя опоздал к началу экзаменов, все-таки поступил. Правда, был принят условно - без стипендии, без общежития. Тогда конкурс был страшный… Я спросил у декана: "А как же мне жить?" Его ответ запомнил навсегда: "А разве вам старшекурсники лопаты не передали для разгрузки угля!" Те лопаты, действительно, были отличные: удобные, ручки от студенческих рук отшлифованы…
- Не оставили на память?
- Нет, передал через год новым первокурсникам, а мозоли на ладонях еще много лет не сходили. Правда, потом новые появились, но это уже на практиках, в экспедициях. После 59-го года поработал в разных местах, стал уже старшим геологом на золотом руднике в Мариинской тайге. Туда и получил направление, хотя дипломная практика была не "золотая" - я был на трассе Абакан-Тайшет. Там вели съемку, открыли одно месторождение, потом два года его осваивали… Но вскоре мне опять повезло: меня отозвали в Свердловск, где расширялся Уральский филиал Академии наук СССР, и нас, молодых специалистов с производства - всего сорок человек, собрали для "усиления" науки Урала. Нам дали право выбора, и я осуществил свою детскую мечту - начал заниматься палеовулканизмом.
