Михаил Скрынников - ВДВ. С неба — в бой
В понедельник Бычков с Овчинниковым доложили Круглову, председателю Таможенного комитета, о результатах проверки и принятых мерах по сохранению жизни сотрудников на таможенном посту Верхний Лapc. Круглов их похвалил за работу.
Прошло полгода моей службы в таможенной системе, и мне Черкасов предложил должность начальника отдела оперативно-дежурной службы. Назначили пока с испытательным сроком. Начальник службы обязан был каждое утро заходить в кабинет председателя и докладывать оперативную сводку за сутки. Прежние доклады, а мне черновик одного из них случайно попал в руки, были сухими и невыразительными. Я же этот порядок Круглову изменил. С официальным докладом заходил только по понедельникам и докладывал оперативную обстановку по разделам оперативной сводки, в конце доклада не забывал о выводах, в том числе о внутреннем порядке в самом комитете. То есть мой доклад председателю напоминал доклад начальника разведки. Однажды в субботу Валерий Гаврилович мне позвонил домой. «Михаил Федорович, поздравляю! Председатель тебя утвердил начальником оперативно-дежурной службы». На следующее утро Черкасов мне приказал принять новую должность, а Овчинников порекомендовал инспектора Темную в отделе заменить. Правда, ближе к вечеру она сама подошла ко мне: «Михаил Федорович, вы меня из отдела уберете?» — «Ольга Аркадьевна, работайте и ни о чем не думайте.
В этом же году началось сближение России с Белоруссией, чуть позднее заговорили о создании союза двух государств. В связи с этим в Минске при Таможенном комитете создали Представительство таможенной службы России. Руководителем представительства Круглов назначил своего зама Драганова. Но не тут-то было, Валерий Гаврилович наотрез отказался уезжать в Минск и руководил вновь созданной группой из своего рабочего кабинета, а бывал там только по необходимости. В это время в государстве творился полный бардак, производство падало, зарплату месяцами не платили. Правительство нуждалось в пополнении казны. Основным источником дохода в бюджет была таможенная система. Однажды Черномырдин на заседании правительства решил заслушать доклад Круглова о том, как поступают деньги в бюджет и есть ли резервы увеличения поступления от таможенных сборов. Стали готовить ему всевозможные справки. Подключилась к этому и оперативно-дежурная служба, я позвонил в штаб ВДВ, переговорил с Ашихминым, моим бывшим сослуживцем, и заказал ему по моим черновикам сделать карту. Он за двое суток оформил карту, на которой были отображены все таможни и зоны их ответственности, мой заместитель Лапунов подготовил короткую, но емкую пояснительную записку. Все это я показал Круглову. Карта председателю понравилась, но он, сугубо штатский человек, не знал, как ею воспользоваться. «Анатолий Сергеевич, вам нет нужды по ней докладывать, надо заранее ее повесить на видном месте, кого надо заинтересует».
В день заседания правительства карта заранее висела на нужном месте. После доклада Круглова к ней первым подошел Черномырдин и громко сказал: «Да у нас границу, кроме таможни, больше никто и не охраняет». После таких слов все члены правительства обступили карту и стали с интересом ее рассматривать. Одним словом, на заседании Круглов имел успех.
Как только он вернулся из Дома правительства, тут же вызвал меня, вернул карту и сказал, что за такую идею непременно отблагодарит. Слово свое сдержал.
Через несколько дней все заместители хотели иметь в своем рабочем кабинете такую же карту и наперебой стали меня вызывать к себе. «Михаил Федорович, и мне такую карту в мой кабинет». Ладно, звоню Ашихмину в штаб ВДВ: «Петр, приезжай ко мне на службу, есть для тебя денежная работа». Офицеры тогда по нескольку месяцев не получали зарплату, и как их семьи сводили концы с концами, остается загадкой. Отвел Петро к начальнику финансового управления. Здесь же с Ашихминым заключили договор на изготовление четырех карт. Какая была оговорена сумма, не знаю, но уверен, она была на порядок выше его заработной платы.
За два года службы в таможенной системе я уже многое знал и даже, как вывозится за границу эшелонами нефть, сталь, которая применялась для строительства подводных лодок, и многое другое. Знал об этом и Круглов, но изменить положение дел в то время не мог, а если бы попытался помешать этому потоку, его бы просто убрали и поставили своего человека. За полгода мы с Лапуновым выстроили вертикаль оперативно-дежурной службы от комитета до таможенного поста. Руководители управления таможенной охраны с этой вертикалью были не согласны и на первом этапе ставили мне подножки, но потом все стало на свои места, и служба заработала с большой отдачей. С начальниками оперативно-дежурных служб региональных таможенных управлений и таможен центрального подчинения мы ежегодно проводили сбор. На сбор приглашали зампредов, начальников ведущих управлений, которые до участников сбора доводили таможенные новинки на сегодняшний день, а также разработанные руководящие документы. Меня, как руководителя службы, приглашали на все совещания, которые проводил председатель, а также на коллегии Таможенного комитета. Накануне одного такого большого совещания ко мне в кабинет зашла Лена, помощник Круглова, и говорит: «Михаил Федорович, завтра совещание, вот список присутствующих, пусть ваши ребята их оповестят». Утром мы с Бондарем заняли места в актовом зале. Несколько минут спустя со служебного входа к столу президиума поднялся Круглов, в сопровождении человека в штатском, и пригласил подняться в президиум своих заместителей, Драганова среди них не было. Председатель представил публике человека в штатском: «Субботин». Точно, это Виталий. Значит, он сейчас, кроме силовых структур, стал курировать еще и Таможенный комитет. Через час работы был объявлен перерыв, и я стал протискиваться к выходу и далее на свежий воздух. Таможенный бомонд тоже начал спускаться в гостевую комнату, где можно покурить, выпить кофе. Первым шел Круглов, а за ним Субботин. «Привет, Виталий!» — «Михаил, здравствуй». Наше братание со столь высоким гостем привлекло внимание многих, в том числе и Круглова, который остановился и стал дожидаться, пока мы поприветствуем друг друга. «Ладно, давай иди, тебя ждут, позже встретимся», — сказал своему товарищу. После подобных совещаний председатель устраивал фуршет. Время еще позволяло, и Субботин заглянул ко мне в рабочий кабинет, сидим, вспоминаем службу. Заходит Мугинов, заместитель начальника управления. У меня с ним были дружеские отношения, и он был рад знакомству с Субботиным. Мугинов изъявил желание провести Виталия по кабинетам, познакомить его с некоторыми должностными лицами. Минут через десять зашел Шпагин: «Где Субботин, его хочет видеть Круглов?» — «С Мугиновым шастают по кабинетам». — «Надо срочно его разыскать», — и ушел. И надо же через минуту заходит Субботин. Тороплю его: «Идем быстрее, тебя уже ждет председатель, без тебя пьянку не начинают». Подвел его к «греческому залу», открываю дверь, а там уже полно народа. «Виталий, без страха и сомнения только вперед», — и закрываю за ним дверь. Часа через полтора меня приглашают в приемную Круглова. Захожу, председатель и Субботин жмут руки и желают друг другу самого наилучшего. Круглов обращается ко мне: «Надо нашего куратора доставить домой в лучшем виде». — «Сделаем, Анатолий Сергеевич», — и отправил своего товарища на дежурной машине домой. В следующий понедельник при докладе оперативной обстановки Круглов заинтересовался нашим знакомством с Субботиным. Пришлось рассказать, с каких времен у нас началась дружба с куратором Таможенного комитета.
