Федор Раззаков - Пуля для Зои Федоровой, или КГБ снимает кино
А что же Зоя Федорова?
Она продолжала плодотворно работать на ниве кинематографа, снявшись в шестидесятые годы в 31 (!) фильме. Самыми плодотворными для нее были годы: 1965-й – семь фильмов, 1964-й – шесть фильмов, 1963-й – пять фильмов. Она сыграла четыре главные роли: маму, Татьяну Ивановну Королеву, во «Взрослых детях» (1961), мамочку в короткометражке «Мамочка и два трутня» (1964), еще одну даму в короткометражке «Веселая прогулка» (1968) и Анну Петровну Иванову, Анюту в «Улыбнись соседу» (1969).
Однако лучшими ее ролями в то десятилетие все же были не эти, а другие (впрочем, роль во «Взрослых детях» прибавила ей лишнюю толику славы). А именно: тетя Даша в искрометной детской комедии Ролана Быкова «Пропало лето» (1964), соседка Лиды, тетя Зоя в «Операции „Ы“ и других приключениях Шурика» (1965) Леонида Гайдая, Горпина Дормидонтовна или Гапуся в не менее искрометной музыкальной комедии «Свадьба в Малиновке» (1967) Андрея Тутышкина, учительница пения Виктория Михайловна в детском фильме все того же Ролана Быкова «Внимание, черепаха!» (1969). Причем «Операция „Ы“» и «Свадьба в Малиновке» стали лидерами проката: первый собрал 69,6 млн зрителей, второй – 74,6 млн. На этой волне зрительского успеха не заметить (и не отметить) работы Зои Федоровой было практически невозможно.
Вообще из всех актрис советского кино, которые начали сниматься еще в тридцатые годы (у Федоровой это 1932 год), к концу шестидесятых на плаву остались немногие. Например, из «четверки первачей» (Любовь Орлова, Марина Ладынина, Тамара Макарова и Елена Кузьмина) активно снималась только Макарова. Орлова и Кузьмина делали это очень редко, а Ладынина и вовсе сошла с дистанции – перестала сниматься с 1953 года. В хорошей форме были Лидия Смирнова, Вера Марецкая, Рина Зеленая, Антонина Максимова, Валентина Телегина. Периодически мелькали на экране Татьяна Окуневская и Валентина Серова. Однако ни у одной из них не было столько фильмов, сколько их было у Зои Федоровой – у нее это был настоящий конвейер. Здесь она была впереди своих коллег.
Между тем в киношной среде у нее не было близких подруг, впрочем, почти не было их у нее и в иных средах. И это при том, что она была человеком достаточно общительным и никогда не чуралась компаний. Как вспоминала ее дочь Виктория: «Мама была необычайно общительна. Всегда ее вспоминаю в окружении людей. Где бы мы ни жили, к нам всегда приходили бесконечные гости…».
Но эта общительность вовсе не способствовала тому, чтобы Зоя открывала душу нараспашку. В том-то и дело, что она участвовала в разного рода компаниях, поддерживала разговор, но сама никогда не рассказывала о своих внутренних переживаниях и проблемах. В этом отношении она была человеком скорее скрытным, чем открытым. Но жила она не в вакууме и общалась с разными людьми. Например, со своей бывшей сокамерницей Лидией Руслановой и ее подругами – певицей Клавдией Шульженко (кстати, в тридцатые годы она была соседкой Федоровой по Малой Посадской в Ленинграде), танцовщицей Антониной Ревельс. После того как из жизни ушел супруг Руслановой – генерал В. Крюков (в 1959 году) – певица собирала у себя «девичники», где бывала и Федорова (кстати, участвовала она и в похоронах Крюкова).
В этой компании самой скромной по достатку была Федорова, что вполне объяснимо. Как мы помним, она вышла на свободу, будучи «голой как сокол» – все ее личное имущество было конфисковано. К примеру, у Руслановой тоже конфисковали все имущество, но она, выйдя из тюрьмы и не сумев вернуть себе драгоценности, все-таки «выцарапала» у властей свою коллекцию картин: из 132 конфискованных произведений искусства ей вернули 103. И она некоторые из них продавала разным музеям, находящимся в СССР. Например, в 1962 году она продала Художественному музею в Минске картину Айвазовского «Последний вздох корабля» за 2500 рублей (половина стоимости автомобиля «Волга»). Деньги не самые большие, но здесь надо учитывать, какое время было на дворе – послереформенное. В 1961 году в СССР прошла денежная реформа, которая была чистой деноминацией (это уменьшение нулей в денежной единице, например, было 10 000 старых рублей, стало 10 рублей новых.). Обмен произвели как наличности, так и вкладов в сберкассах: за десять рублей – один. В том же соотношении были изменены тарифные ставки зарплат, пенсий, стипендий. А в госторговле цены снизились в десять раз.
В 1967 году Русланова продала музею-заповеднику «Абрамцево» еще одну единицу из своей богатой коллекции – подготовительный этюд картины «Аленушка» В. Васнецова (оригинал картины висел в Третьяковской галерее).
Не бедствовала и Клавдия Шульженко, которая в тюрьме никогда не сидела и у нее ничего не конфисковывали. Про нее (а также про других советских «богачек и богачей» – представителей так называемой «красной буржуазии») сама Русланова на одном из допросов в 1948 году рассказывала следующее:
«…Большим количеством драгоценностей обладает и народная артистка СССР Антонина Васильевна Нежданова. Среди артистов ходит анекдот, что когда Нежданова надевает свои бриллианты, ее муж, Голованов, боясь, как бы она их не растеряла, ходит за ней с совком. Сам Голованов собрал ценную коллекцию русской живописи и старинных икон. Народный артист республики Владимир Яковлевич Хенкин коллекционирует картины и закупает золотые часы. Богатым человеком среди артистов слывет Ирма Яунзем, которая известна на сцене уже давно, выезжала на гастроли в Индию и Китай, почти постоянно разъезжала по городам СССР. Муж Ирмы Яунзем по ее поручению скупал исключительно драгоценности. Имеются ценные бриллианты и у Леонида Утесова. Я сама видела их на жене и дочери Утесова. Много драгоценностей во время войны скупал дирижер Всесоюзного радиокомитета Орлов. Большая коллекция картин собрана артистом эстрады Афониным. Скупает картины и артист эстрады Николай Смирнов-Сокольский. У него на квартире я видела библиотеку с редчайшими уникальными изданиями русских и западных классиков. Заслуженная артистка республики Любовь Орлова многократно участвовала в незаконных „левых“ концертах и нажила большие деньги. Люди, приносящие драгоценные вещи, которые я по тем или иным причинам не покупала, рассказывали мне впоследствии, что приобретала их Любовь Орлова. Композитора Исаака Дунаевского среди артистов называют советским миллионером, у которого имеется большое количество картин и бриллиантов. Артисты эстрады Шульженко и Коралли, как рассказал мне бывший дирижер джаза Шульженко, также занимаются скупкой драгоценностей. Богатыми коллекционерами картин являются артист Большого театра Батурин и артистка МХАТа Еланская…».
Все эти люди продолжали владеть своими богатствами и в пятидесятые – шестидесятые годы, причем не только владеть, но и приумножать их. Только Антонина Ревельс, которая была самой молодой на тех «девичниках» у Руслановой (она родилась в 1919 году), была «упакована» не лучше Федоровой. Но она хотя бы жила как у «бога за пазухой» – была вхожа в семью самого Леонида Утесова (впоследствии она выйдет за него замуж). А Зоя жила одна, причем должна была еще думать и о своей несовершеннолетней дочери. Естественно, ей хотелось тоже достойно «упаковаться», поскольку воспоминания о прежней жизни (когда она жила на улице Горького и была лауреатом Сталинской премии) еще не выветрились из ее памяти. И Зоя по совету и с помощью своих богатых подруг стала налаживать связи в богемной среде с тем, чтобы начать укреплять свое материальное благосостояние. А поскольку в живописи она особо не разбиралась, ею была выбрана куда более понятная ей как женщине стезя – бриллиантовая. Однако, чтобы покупать их, ей нужны были деньги, причем большие, а кинематограф ей таковые не приносил. Она хотя и снималась много, но не в главных ролях, а за эпизоды ей платили от 300, в лучшем случае до 500 рублей. Поэтому Зоя занялась… спекуляцией. Она стала покупать в командировках (а ездила она по стране много – в киноэкспедициях, от Бюро кинопропаганды и с гастролями Театра киноактера) дефицитные вещи, а в Москве их продавала с наценкой. Вот что вспоминает об этом тогдашний администратор Театра киноактера (с 1965 года) Эдуард Машкович:
