Герхард Кегель - В бурях нашего века. Записки разведчика-антифашиста
Попытки разыскать старых друзей вначале оказались безрезультатными. Как сообщил опекавший меня советский товарищ, Гернштадт находился уже в Берлине или на пути туда. Павел Иванович Петров, сказали мне, все еще на Дальнем Востоке, но скоро должен вернуться в Москву. Прогуливаясь по Москве, я прошел мимо дома, где когда-то жил, и мимо фашистского посольства. По просьбе товарищей из Центра я кратко доложил о своей деятельности в течение прошедших четырех лет.
Почувствовав себя полностью работоспособным, я примерно через три недели стал просить, чтобы мне была предоставлена возможность принять участие в восстановлении моей разрушенной фашистским германским империализмом родины и в антифашистско-демократических преобразованиях там. Я хотел вернуться в Берлин. К тому же я все еще ничего не знал о судьбе своей семьи. У меня было такое чувство, что я бездельничаю в Москве, в то время как, несомненно, нужен в Берлине. Я считал, что моя деятельность в качестве советского разведчика завершена, и стремился как можно скорее включиться в борьбу за демократическое, а затем – социалистическое преобразование Германии. Советские товарищи с пониманием отнеслись к этим пожеланиям и к моей просьбе освободить меня теперь, после победы над германским фашизмом, от деятельности разведчика.
Но мне говорили, что врачи пока недовольны состоянием моего здоровья. Обстановка в Германии и в сильно разрушенном Берлине очень сложная, еще не нормализовалось снабжение населения, здравоохранение только начинает налаживаться. Нельзя исключать нарушений снабжения и даже эпидемий. Мне советовали набраться терпения и повременить с отъездом – пусть в Германии все хоть немного наладится. Надо, чтобы улучшилось положение и на транспорте. Сейчас даже Центру трудно получить для меня место в одном из военных транспортных самолетов, на которые приходится значительная часть перевозок пассажиров между Москвой и Берлином. Время шло, нетерпение мое увеличивалось.
Где-то около 15 июня опекавший меня симпатичный молодой офицер, который приезжал за мной, чтобы перевезти меня на московскую квартиру, сообщил, что со мной хотели бы еще раз встретиться руководящие товарищи из Центра.
Ко мне на квартиру, где я чувствовал себя как в доме отдыха, приехали семь или восемь товарищей из Центра. Среди них был и мой старый друг Павел Иванович Петров, которому я очень обрадовался. В последний раз мы виделись, как уже говорилось, в довольно сложной обстановке в один из первых дней войны. Павла Ивановича вызвали с Дальнего Востока – он был теперь единственным человеком, поддерживавшим до войны со мной в Москве постоянный личный контакт и знавшим меня в лицо.
Это была сердечная, дружеская встреча, которая в то же время явилась и проводами. Меня тепло приветствовали как доброго друга, антифашиста и интернационалиста. По просьбе советских товарищей я много рассказывал. Стол был уставлен множеством напитков и вкусных блюд, и мне казалось, что все это – сон. Прощаясь со мной поздно вечером, товарищи сердечно благодарили меня за все, что я, рискуя жизнью, сделал для Советского Союза в эти трудные годы. Они пожелали мне всего хорошего, успехов в моей предстоящей работе по восстановлению и преобразованию моей родины.
На следующий день мне сообщили дату моего отлета в Берлин. Я улетал 20 июня 1945 года. Военный транспортный самолет, в просторном фюзеляже которого было установлено несколько деревянных скамеек для пассажиров, сделал лишь одну промежуточную посадку в Минске, откуда полетел прямо в Берлин. Там на военном аэродроме меня встретил советский офицер.
Это был товарищ Виктор, о котором я еще не раз скажу доброе слово. Он пригласил меня в свою машину – джип с открытым кузовом. Заднее сиденье автомобиля было покрыто ковром. За рулем сидел солдат, вид которого полностью совпадал с моим представлением о Чингисхане.
Когда мы ехали через Берлин – наш путь лежал в Бисдорф, – я повсюду видел группы людей, большинство которых составляли женщины. Они расчищали от руин важнейшие улицы города. На перекрестках стояли советские регулировщицы. Нам встречались колонны немецких военнопленных, советских и польских солдат.
В Бисдорфе джип остановился на улице Герстенвег у небольшого одноэтажного дома, который был предоставлен в мое распоряжение. Дом напротив, как я узнал, занимал товарищ Рудольф Гернштадт, а через несколько домов от меня жили товарищи Артур Пик, Карл Марон, Отто Винцер и другие старые коммунисты, которые уже трудились, убирая с пути развалины, оставленные немецкому народу фашистским германским империализмом, и закладывая фундамент новой Германии.
Наконец-то я снова был в Берлине!
НАЧАЛО НОВОЙ ЖИЗНИ
Моя нелегальная деятельность окончилась. Я не сомневался, что и в начавшейся новой жизни также придется вести борьбу, и не мне одному. Но теперь речь шла о восстановлении моей страны, о создании антифашистской, демократической Германии. Необходимо было ликвидировать все остатки фашизма в государственном аппарате, искоренить его из сознания людей, предотвратить возрождение германского империализма. Теперь я мог с открытым забралом вступить в эту борьбу в рядах великой армии социалистов, борцов за мир и прогресс человечества.
Я еще не знал, на какой участок этой борьбы направит меня партия. После двенадцати лет подпольной работы я чувствовал, что принадлежу к тем, кто победил. У меня не было никаких сомнений, что мы сможем создать свою, социалистическую Германию.
Я все еще ничего не знал о Шарлотте и детях, о моей матери, но надеялся, что скоро вновь их увижу.
Несколько слов об обстановке
После безоговорочной капитуляции фашистского германского империализма прошло всего лишь несколько недель. За это небольшое время немецкие коммунисты и другие демократы и антифашисты при действенной помощи и поддержке со стороны Красной Армии уже проделали огромную организационную и политическую работу по спасению немецкого народа от гибели и хаоса, голода и апатии. Были созданы первые предпосылки для доброго и мирного будущего.
С освобождением Берлина и концом господства преступной фашистской банды настал час немецких антифашистов. Находясь в глубоком подполье, постоянно подвергаясь смертельной опасности, они боролись и не теряли веру в новую Германию. Теперь они, нередко до предела физически истощенные или тяжело больные, вышли на свободу из тюрем и концлагерей, из глубокого подполья. Многие вернулись из эмиграции и из плена. Они сразу же отдали все свои силы решению казавшейся невыполнимой задачи – устранить материальные, политические и духовные развалины, оставленные немецкому народу империализмом, милитаризмом и фашизмом. Несмотря на все трудности, они активно взялись за дело, чтобы помочь немецкому народу выжить и чтобы в то же самое время подготовить почву для строительства новой Германии.
