Эдвард Радзинский - Последний царь
Да, теория оказалась куда легче практики. А на практике отдать дочь… вот и платил железный комендант и сердцем и язвой. Смертельная язва пожирала его внутренности. И уже зная, что умрет, в тот душный июльский день написал он письмо своим детям.
Окруженный бесконечными мертвецами, с отправленной на муки любимой дочерью, в ожидании гибели ближайших друзей – в страшном 1938 году он пишет своим детям… о прекрасном прошлом, настоящем и будущем.
«Дорогие Женя и Шура! 3 июля по новому стилю мне минет шестьдесят лет. Так сложилось, что я вам почти ничего не рассказывал о себе, особенно о моем детстве и молодости… Сожалею об этом. Римма может вспомнить отдельные эпизоды революции 1905 года: арест, тюрьму, работу в Екатеринбурге.
(Жутковатая фраза! Где тогда могла несчастная Римма вспоминать о годах отца в царской тюрьме? В тюрьме советской, перед которой царская тюрьма ее отца была идиллией, санаторием. – Э. Р.)
В грозе Октября судьба повернулась ко мне самой светлой стороной… много раз видел я и слышал Ленина, он принял меня, беседовал со мной и как никто другой поддерживал меня в годы моей работы в Гохране. Мне посчастливилось близко знать вернейших учеников и соратников Ильича – Свердлова, Дзержинского, Орджоникидзе. Работать под их руководством, соприкасаться с ними по-семейному…
Судьба меня не обидела: если человек прошел три бури с Лениным и ленинцами, он может считать себя счастливейшим из смертных…
Хотя я смертельно устал от моих болезней, мне все еще кажется, что вместе с вами буду участвовать в будущих грядущих событиях, обнимаю вас, целую Римму, жен ваших и внуков моих. Отец».
И, читая это предсмертное письмо, я все время вспоминал другое последнее письмо убитого им и его товарищами доктора Боткина. Эти письма – автопортреты двух миров.
Юровский умирал, достигнув цели: в Музее Революции лежала его «Записка», где было рассказано, что это он застрелил последнего царя. В многочисленных книгах, вышедших на Западе, это подтверждалось. Он мог назвать себя «счастливейшим из смертных».
В 1952 году, совсем немного не дожив до семидесяти, благополучно умер персональный пенсионер Петр Захарович Ермаков. Его именем была названа улица в Свердловске.
В 1964 году скончался Михаил Медведев. Свой «браунинг» незадолго до смерти он сдал в Музей Революции.
Тот самый «браунинг» – номер 389965…
У «браунинга» была история. В самом начале века в Баку начали бороться с провокаторами, засланными в подпольные организации РСДРП. Для этой цели Медведев и приобрел свой «браунинг». В это время в Баку вождь бакинских революционеров Шаумян подозревал Кобу (Сталина) в том, что он – засланный в их организацию провокатор. Но Сталин арестовывается охранкой и исчезает из Баку. Так что вполне возможно: останься Сталин в Баку, и первая пуля из «браунинга» могла достаться будущему революционному царю. Но он вовремя исчез – и «браунинг» дождался последнего царя из рода Романовых.
К 1964 году оставались в живых только двое из бывших в той страшной комнате. Один из них – Г. Никулин. После расстрела судьба была к нему благосклонна.
Из автобиографии Никулина, написанной в 1923 году:
«В 1919 году по приезде в Москву оставлен в административном отделе Московского Совета, где исполнял следующую работу: зав. арестными домами города Москвы, начальника МУРа, заведующего управления принудительными работами и заместителя начальника МУРа».
В 1921 году бывший расстрельщик был переведен на новую работу – стал заведовать конторой государственного страхования. И служащие в конторе страхования очень удивились бы, узнав о недавнем прошлом своего начальника. Впрочем, он никогда о нем не говорил. Даже в автобиографии он не писал о нем. И только авторитет Юровского мог заставить «сынка» подписать то самое заявление в 1927 году – о передаче оружия коменданта в Музей Революции.
После смерти Юровского он окончательно вычеркивает из памяти происшедшее. Он женится второй раз. Его жена – красивая, властная, еще молодая женщина.
Из рассказа А. И. Виноградовой (Москва):
«Мои родители с ним дружили. Он был подтянутый, поджарый, со стройной фигурой. Очень приятный, с хорошим лицом. Он никогда не говорил о расстреле. И жена запрещала его об этом спрашивать… Никулин похоронен на Новодевичьем кладбище, недалеко от моего родителя».
Сын чекиста Медведева: «В конце жизни Никулин заведовал всем водоснабжением Москвы – Сталинской водопроводной станцией. Его жена хвасталась изобильной жизнью: что живут они в отдельном особняке, есть у них даже комната отдельная для собаки. Действительно, у них был огромный пес. Во время этого рассказа в комнате находилась Римма Юровская. Она только что вернулась в Москву после 20 лет лагерей. Ей негде было жить. И она насмешливо сказала: «Вот бы мне поселиться в комнате вашей собаки»…
20 лет просидела любимица екатеринбургского комсомола, всю школу сталинских лагерей прошла она, все прелести светлого будущего, о котором так любил мечтать ее отец, познала. И теперь, без квартиры, без здоровья, потеряв жизнь, – слушала она рассказ о жизни новых богачей, новых хозяев.
И все-таки, кто убил последнего царя?
(Конец одной борьбы)
Однако вернемся к Никулину.
В 1964 году сын чекиста Михаила Медведева, М. М. Медведев, уговорил Никулина записать на радио свои показания.
Это было непросто. Никулин привык «помалкивать» – как приказал им когда-то Вождь и Учитель. И хотя Сталин умер уже 11 лет назад, страх остался навсегда в этих людях…
Все-таки сыну чекиста Медведева удалось уговорить «сынка» Никулина. Сыграла, видно, роль смерть отца Медведева… Никулин почувствовал себя последним, кто мог для истории дать ответ очевидца…
Только недавно по подлинной стенограмме я узнал точное содержание его ответа. Вопросы задавал М. Медведев:
«Вот, я помню, в 1936 году, я еще был маленький, и Яков Михайлович Юровский к нам приходил и что-то писал… Помню, что они что-то с папой уточняли, иногда, как я помню, спорили… Тот первый выстрел в Николая… отец говорил, что он выстрелил, а Юровский говорил, что он выстрелил…»
«А я бы не сказал… – осторожно произнес Никулин, но тут же добавил: – Там ничего разобрать было нельзя. Был залп».
Высказался на эту тему во время беседы на радио и Родзинский: «Михаил Медведев (Кудрин) избрал мишенью Николая…»
Впрочем, он сам не видел расстрела – он рассказывает со слов других цареубийц… Но повторное захоронение Царской Семьи он видел, в нем участвовал. И описал его во всех страшных подробностях…
