Артем Драбкин - На войне как на войне. «Я помню»
– Ваше отношение к комиссарам?
– Положительное. С замполитом сталкивался часто, он приходил, рассказывал о событиях, что ждет нас впереди, как обстоят дела на фронте, в мире, на Родине, они важную роль выполняли, замполиты в войсках сильно нужны были.
– С особистами не сталкивались?
– Однажды довелось. Подошел ко мне как-то особист, отвел в сторонку и сказал: «Расскажи или напиши о своем командире роты». Имелось в виду что-нибудь плохое, недостатки какие-либо указать. А я плохого о командире не слышал, отказался наотрез. Больше он ко мне не подходил.
– С бывшими военнопленными не встречались?
– Часто приходилось. Я спрашивал, чего они в плен попали, и, ясное дело, то контузия, то ранение. Таких людей строили в колонны, назначали старшего солдата или офицера из их числа, требовали у него документы. Далее он отводил свою колонну в какое-либо село, там ему документы вернут. Он выполнял все, а там никто ничего не возвращал, начинались для них проверки.
– Где находились командиры взводов и роты в атаке?
– Наши офицеры по тылам не прятались, находились с нами. Просто ему нет надобности вместе с отделением бежать, он где-то находится позади и видит общую картину боя, командует одному отделению остановиться, а другому отделению поддержать фланговым огнем или прорваться к вышедшему вперед отделению.
– Что всегда носили с собой, а от чего старались избавиться?
– Лопата и котелок всегда с собой, они нужны, а вот противогаз мы выбрасывали к чертовой матери, в эту сумку набивали себе патронов дополнительных. Сумка была удобная. К автомату давали 2 диска, в каждом 71 патрон, и на поясе еще патроны. Но на бой 2 дисков не хватало, поэтому патронов всегда старались взять как можно больше. Проблем с патронами не было, поближе к боевым действиям привозили ящики на машинах, потом перегружали на подводы и дальше к передовой. Когда патроны у нас заканчивались, то командир роты отряжал человек 50, и они брали по ящику патронов и несли к нам на позиции.
– Использовали ли вы немецкое оружие?
– Только фаустпатрон, автоматом их не пользовался, у нас свои хорошие были.
– Какое наше оружие вам не нравилось?
– Мне очень не нравился ручной пулемет, тяжело его таскать было, хотя и безотказный в бою.
– Самое опасное немецкое оружие?
– У них были шестиствольные минометы, похожие на наши «андрюши». Хотя, конечно, если наша «катюша» сыграет, то там 32 снаряда, а у них всего 6, но все равно и 6 стволов страшное оружие.
– Самое эффективное наше оружие?
– Танк Т-34, он грязь проходит, на своей большой скорости догонит, кого хочешь, кроме того, сам по себе быстрый и разворотливый. Хорошая машина. И на марше мы в основном на танках находились или на машинах, пешком намного меньше ходили.
– Что вы можете сказать об эффективности наших гранат и немецких?
– Немцы в этом отношении поумнее нас были. У нашей гранаты ручка была маленькая, а сама граната большая, у немцев же все наоборот – сама граната маленькая, а ручка большая, то есть ее намного удобнее кидать было, метров на 10 дальше докинешь. В то же время у немецких гранат запал был длиннее, чем у наших. Поэтому бывало, мы им гранаты назад кидали. И, кроме того, по разбросу осколков наши гранаты были лучше, эффективнее.
– На сколько бойцов обычно вырывался окоп?
– У нас были только индивидуальные ячейки. Только остановился, сразу вырывай окоп и живи там. И часто рыли, в день раза по два.
– Кто обучал вновь прибывшее пополнение?
– Офицеры, но тут сложно сказать, что молодых мы берегли, я, к примеру, в отделении был самым молодым по возрасту, хотя и уже командир отделения.
– Кто входил в ваше отделение?
– Все молодые очень были, особенно мне памятны мой друг по подполью Володя Незгодзинский и Миша Вовк, настоящий хохол, такой высокий. Один раз Мишке пуля по касательной попала в живот, он заорал, схватился за живот, начал кричать, мы его отвели в медчасть, ему там кровь отмыли для перевязки, и оказалось, что пуля по пузу только чуть чиркнула. И не ранило ничего, у него просто болевой шок был. И вот Миша Вовк спас меня в Берлине – он увидел, как ко мне кто-то сзади подбирался с ножом, и застрелил его.
– Каким было снаряжение разведчиков?
– Строго по уставу каждый солдат имел автомат, 2 диска, побольше патронов и 2 гранаты. У всех нас было такое оружие, я только еще фаустпатроны всегда с собой носил. Если кто носил и другое оружие, то только так, чтобы не видело начальство, а то можно было в штрафники угодить.
– Как вам вручили орден Славы 1-й степени?
– 7 декабря 1993 года мне вручили орден Славы в большом зале Симферопольского горисполкома, в котором собрались участники отчетно-выборной конференции ветеранов войны, труда, вооруженных сил и органов охраны правопорядка. Вручили мне его за подбитую в Берлине «пантеру» и бои в мае 1945 года. Дело в том, что меня представили сразу же, но реляция затерялась в штабных службах, и я узнал об этом случайно, сам я этот орден и не думал искать. Тогда была такая переписка «Найди меня», и один из солдат из Воронежской области написал мне, что у него есть книга, где написано, что я за бои в Берлине получил третью Славу. Я поискал по всем магазинам, но не нашел ее, попросил товарища мне выслать книгу, он так и сделал. Я почитал, действительно, но прошло уже 45 лет. Я в военкомат, сделали запрос в архив, ответили, что я не только представлен, но и награжден. Орден лежал у них, но отдать его так просто они не могли, надо было, чтобы киевское начальство попросило у них забрать орден Славы. К счастью, наши в военкомате оказались молодцами, его руководитель написал записку на Киев, ее переслали в Москву, там прочитали и направили с резолюцией: «Рассмотрите на месте». Военком, недолго думая, вызвал офицера и направил его в Москву за орденом, кроме меня, еще одному ветерану надо было ордена получить – у него все ордена сгорели, ему была нужна замена. И вручили мне здесь орден, я пригласил ребят к себе домой, потому что в армии любой орден обмываться должен. И этот орден я обмыл со всеми крымскими Героями Советского Союза и начальством, всего 16 человек. Жена приготовила все, мы приехали и обмыли мой орден Славы 1-й степени. Кстати, на фронте мои Славы давали перед строем, вызывали меня по фамилии, пожимали руку, спасибо, и свободен. Все. И в отделении я тоже не обмывал ничего, я тогда еще не пил. Кроме того, также пришлось и в мирное время отличиться – спас двоих утопающих, мне даже вручили медаль «За спасение утопающих». Одним вечером я услышал крики о помощи со стороны водоема на ул. Радищева. Подбежав ближе, я увидел, точнее, едва разглядел тонущих в воде 2 человек, я по тонкому льду подбежал к ним, бросил спасательный круг и подал шест, вытащил из воды их. Они были сильно выпившие. Вот эта награда, кроме орденов, мне самая дорогая. И еще одно – сейчас много говорят, что ордена и медали часто раздавали тыловикам, но у нас в части не было такого, может, выше и было, а вот у нас не было.
