Владимир Ленин (Ульянов) - Полное собрание сочинений. Том 23. Март-сентябрь 1913
Воспрещаются собрания на рельсовом пути (§ 3), – собрания в расстоянии одной версты от места заседания Государственной думы и т. п. (§ 4); предварительное заявление требуется в городах, но не требуется в деревнях (§§ 6 и 7) и так далее, – что это такое? К чему весь этот жалкий, смешной, убогий, бюрократический хлам?
Все это списано из европейских контрреволюционных законов, все это насквозь пропахло эпохами недоверия к демократии и подавления ее, все это безбожно устарело. Как раз в городах, например, о публичных собраниях объявляют в газетах, – к чему же идиотская волокита «заявлений»?? Только к тому, исключительно к тому, чтобы доказать власть имущим, что мы-де, кадеты, стоим на «государственной» точке зрения, что мы-де «люди порядка» (т. е. враги демократии), что мы «тоже умеем ценить» чиновническое крючкотворство.
А важного и серьезного для современной демократии в проекте нет. Для массы важно иметь помещение для собраний. Необходим закон, что по требованию, скажем, известного небольшого числа граждан все общественные здания, школы и т. п. по вечерам и в свободные часы вообще должны быть бесплатно и беспрепятственно предоставляемы народу под собрания. Во Франции так делают, и кроме дикости Пуришкевичей иных препятствий этому демократическому обычаю быть не может.
Но в том-то и суть, что весь дух, все содержание кадетского законопроекта о свободах не демократическое, а либерально-чиновничье.
«Правда» № 72, 27 марта 1913 г.
Печатается по тексту газеты «Правда»
Балканская воина и буржуазный шовинизм
Балканская война{22} подходит к концу. Взятие Адрианополя означает решительную победу болгар, и центр тяжести вопроса перенесен окончательно с театра военных действий на театр грызни и интриг так называемых великих держав.
Балканская война есть одно из звеньев в цепи мировых событий, знаменующих крах средневековья в Азии и в восточной Европе. Создание объединенных национальных государств на Балканах, свержение гнета местных феодалов, окончательное освобождение балканских крестьян всяческих национальностей от помещичьего ига, – такова была историческая задача, стоявшая перед балканскими народами.
Эту задачу балканские народы могли решить вдесятеро легче, чем теперь, и с жертвами, во сто раз меньшими, – устройством федеративной балканской республики. Ни национальное угнетение, ни национальная грызня, ни разжигание религиозных различий не были бы возможны при полном и последовательном демократизме. Балканским народам было бы обеспечено действительно быстрое, широкое и свободное развитие.
Какова историческая причина того, что насущные вопросы Балкан решались войной, руководимой буржуазными а династическими интересами? Главная причина – слабость пролетариата на Балканах, а затем реакционные влияния и давления могущественной европейской буржуазии. Она боится действительной свободы и у себя дома и на Балканах, она стремится только к наживе на чужой счет, она разжигает шовинизм и национальную вражду, чтобы облегчить себе политику грабежа, чтобы затруднить балканским угнетенным классам свободное развитие.
Русский шовинизм по поводу балканских событий не менее отвратителен, чем европейский. А прикрытый, нарумяненный, закрашенный либеральными фразами шовинизм кадетов еще отвратительнее и еще вреднее, чем грубый шовинизм черносотенных газет. Эти газеты открыто науськивают на Австрию, – в этой, самой отсталой из европейских стран, стране народам обеспечено (заметим в скобках) несравненно больше свободы, чем в России. Кадетская же «Речь» по поводу взятия Адрианополя писала: «новые обстоятельства дают русской дипломатии полную возможность быть более настойчивой…».
Хороши «демократы», которые прикидываются непонимающими того, что речь может идти только о настойчивости в преследовании шовинистических целей! Неудивительно, что на обеде у Родзянко, 14 марта, Милюков и Ефремов, Гучков, Беннигсен, Крупенский и Балашов дружно сошлись вместе. Националисты, октябристы, кадеты, это – лишь разные оттенки отвратительного, бесповоротно враждебного свободе, буржуазного национализма и шовинизма!
«Правда» № 74, 29 марта 1913 г. Подпись: В. И.
Печатается по тексту газеты «Правда»
Три источника и три составных части марксизма{23}
Учение Маркса вызывает к себе во всем цивилизованном мире величайшую вражду и ненависть всей буржуазной (и казенной, и либеральной) науки, которая видит в марксизме нечто вроде «вредной секты». Иного отношения нельзя и ждать, ибо «беспристрастной» социальной науки не может быть в обществе, построенном на классовой борьбе. Так или иначе, но вся казенная и либеральная наука защищает наемное рабство, а марксизм объявил беспощадную войну этому рабству. Ожидать беспристрастной науки в обществе наемного рабства – такая же глупенькая наивность, как ожидать беспристрастия фабрикантов в вопросе о том, не следует ли увеличить плату рабочим, уменьшив прибыль капитала.
Но этого мало. История философии и история социальной науки показывают с полной ясностью, что в марксизме нет ничего похожего на «сектантство» в смысле какого-то замкнутого, закостенелого учения, возникшего в стороне от столбовой дороги развития мировой цивилизации. Напротив, вся гениальность Маркса состоит именно в том, что он дал ответы на вопросы, которые передовая мысль человечества уже поставила. Его учение возникло как прямое и непосредственное продолжение учения величайших представителей философии, политической экономии и социализма.
Титульный лист журнала «(Просвещение» № 3, март 1913 г.; в журнале напечатана статья В. И. Ленина «Три источника и три составных части марксизма» (Уменьшено)
Учение Маркса всесильно, потому что оно верно. Оно полно и стройно, давая людям цельное миросозерцание, непримиримое ни с каким суеверием, ни с какой реакцией, ни с какой защитой буржуазного гнета. Оно есть законный преемник лучшего, что создало человечество в XIX веке в лице немецкой философии, английской политической экономии, французского социализма.
На этих трех источниках и вместе с тем составных частях марксизма мы вкратце и остановимся.
I
Философия марксизма есть материализм. В течение всей новейшей истории Европы, и особенно в конце XVIII века, во Франции, где разыгралась решительная битва против всяческого средневекового хлама, против крепостничества в учреждениях и в идеях, материализм оказался единственной последовательной философией, верной всем учениям естественных наук, враждебной суевериям, ханжеству и т. п. Враги демократии старались поэтому всеми силами «опровергнуть», подорвать, оклеветать материализм и защищали разные формы философского идеализма, который всегда сводится, так или иначе, к защите или поддержке религии.
