Валентин Аккуратов - Лед и пепел
«Все ли?» — холодной змейкой проскальзывала мысль.
— Почему все–таки они пошли в такую погоду? — в который раз вслух сказал Матвей Козлов, ни к кому не обращаясь.
— Погода в Москву с Рудольфа и Тихой поступила отличная, — попытался я как–то объяснить. — А этот циклон неожиданно выскочил с Гренландии. Ты же знаешь, оттуда к нам метеосводки не поступают.
13 августа в 13.40 Н-209 сообщил: «Прошли полюс. Достался он нам трудно. Высота 6000 метров, сильный ветер, встречный, температура минус 35°. Стекла кабин покрыты изморозью. Сообщите погоду по ту сторону полюса. Все в порядке».
Все радиостанции Арктики, затаив дыхание, вслушивались в эфир.
«Идут! Молодцы, идут вперед!» — с чувством глубокой радости и веры в благополучный исход говорили мы, собравшись у приемника.
Но в 14.32 Борис Ануфриев принял тревожную радиограмму: «Крайний правый мотор выбыл из строя из–за порчи маслопровода. Высота 4600 метров. Идем в сплошной облачности. Как меня слышите? Ждите…» На этом связь с самолетом Леваневского оборвалась.
В течение года пятнадцать советских и семь американских самолетов, купленных и зафрахтованных Советским правительством, искали Н-209. С Земли Франца — Иосифа и с Аляски ежедневно уходили самолеты. Долгими часами, зачастую рискуя собственными жизнями, утюжили пилоты бескрайние просторы океана, об их мужестве и благородстве можно было бы написать книги. При возвращении с поисков Н-209 погиб полярный летчик Герой Советского Союза Михаил Сергеевич Бабушкин.
Прошло сорок пять лет, но Арктика до сих пор хранит тайну трагедии экипажа Сигизмунда Леваневского. Много версий гибели Н-209 ходило и ходит среди полярных летчиков, но ни одна из них не имеет реального подтверждения. Любой полет требует от экипажа высокого мастерства и большого напряжения всех его волевых качеств. Тем не менее, жизнь показывает, что и этого иногда мало. Даже в наше время — высокоразвитой авиационной техники и целого комплекса средств безопасности полета — самолеты падают. Пусть редко, но все же падают. И каких только организационных мер не принимают соответствующие министерства, — увы, они в определенных случаях бессильны что–либо изменить.
Так случилось и с самолетом Н-209. Среди погибших виновных нет. Вина на нас и ответственность наша — за оказание помощи упавшему самолету, за организацию поисков, быть может, живого еще тогда экипажа, безусловно верившего и надеющегося, что его ищут в том ледяном аду, куда опустился самолет, когда у него отказал один из моторов.
Сорок пять лет хранятся у меня страницы дневника, который я вел на острове Рудольфа в тот злополучный год, когда бесследно исчез в ледяных просторах океана самолет Н-209.
«З августа. В бухте Тихая ясно, солнце, тепло, а у нас холодно, — 1,4°. Туман, морось и гололед. Ночью уехали на вездеходе на купол (вершину острова Рудольфа, где на леднике был наш базовый аэродром) ждать прихода антициклона, обещанного синоптиками.
4 августа. Пришел антициклон. Прогноз синоптика Дзердзеевского, как всегда, оправдался. Мазурук и Анатолий Григорьев, начальник полярной станции в Тихой, которого несколько дней назад мы привезли к себе для обмена опытом вместе с аэрологом Василием Канаки, на Н-36 будут вылетать в Тихую. На Н-128 должны лететь Козлов, Канаки и я.
В 11.55 Мазурук стартовал с нижнего аэродрома на Тихую, перед стартом сообщил, что залетит к нам на купол, чтобы посоветоваться о погоде, ибо, по поступающим сводкам, она угрожающе портилась. Но к нам Мазурук не залетел, а пошел прямо на Тихую.
Спустя десять минут после его вылета нам сообщили, что купол, где расположен аэродром в Тихой, закрыло туманом. Мы решили наш полет отставить. Через три часа, после вылета с Рудольфа, Мазурук в Тихую не прибыл. Что с ним? На каком острове сели из–за погоды?
Сейчас 18.00. Мазурука в Тихой до сих пор нет. Ждем погоды, чтобы вылететь на его поиски. Не хочется верить, что с Ильёй случилась беда. 21.00 Москвы. Мазурук неизвестно где. К поискам все готово, но погоды нет!
В 21.35 Илья прилетел в Тихую. Оказывается, из–за тумана сделали вынужденную посадку на острове Нансена, в тридцати километрах от Тихой. У нас туман и дождь, в Тихой ясно.
5 августа. У нас туман, дождь, изредка виден купол, в Тихой погода тоже испортилась. Ночью был мороз. Лето прошло, но на обнажениях каменистой осыпи цветут желтые маки, розовые и голубые камнеломки. Цветы и снег!
6 августа. Туман, температура — 1,4°. Ночью убили медведя, большого, агрессивного, но худого и старого. Пойдет на корм собакам — нашему транспорту.
7 августа. Туман. Падают большие хлопья снега, температура — 1,2°. Сегодня во время охоты у мыса Столбового в моренном отложении нашел рога оленя, очень старые. Очевидно, некогда здесь водились олени. Радисты жалуются на непрохождение коротких волн. Мои радиограммы для центральных газет лежат с 4‑го. В Тихой хорошая летная погода. Леваневский не летит. Видно, самолет еще не готов.
На бывшей американской зимовке полюсной экспедиции миллионера Циглера при раскопках найдены: две пишущие машинки «Ундервуд», печатный типографский ручной станок, шрифты, клише, динамо–машина, телефоны, боеприпасы, механическая мастерская, аптека с гомеопатическими средствами и массой катеторов и бушей, токарный станок, горн с тиглем. Медикаментов хватило бы на целый полк. Отлично сохранились некоторые продукты питания, а на фотопленке выпуска 1902 года каюр Воинов делает нормальные снимки. Но в 1904 году они дошли только до 82°! Обилие и совершенство снаряжения, увы, им не помогло…
Подорвали старый запас динамита (американский), дабы он не самовзорвался и не наделал бед.
Все время ждем погоды для полета в Тихую.
8 августа. Туман, снегопад, температура — 1,6°, ночью — 3°.
Убили медведя. Нужно свежее мясо.
9 августа. Туман, — 3°, снегопад. Сегодня вечером вынуждены были зажечь электролампы. Уже темно, хотя солнце и не садилось. Все из–за тумана и мощной облачности. В Тихой хорошая летная погода.
10 августа. У нас ясно, тепло, голубое небо. Редкий денек! Но в Тихой туман…
11 августа. Туман, температура — 4,2°. Идет снег. К вечеру началась пурга. Что это? Осень, зима или лето? Снег и цветение маков! Золотой россыпью пробиваются эти нежные цветы сквозь легкий снеговой ковер.
Снег. С утра до вечера работаем на припае ледника у мыса Столбового, перевозим бензин. Откопали и перетащили 225 бочек. Спускался на веревке на дно трещин ледника. Жутковато, но интересно. Сделал три снимка со дна ледяных стен, чтобы можно было определить их возраст по слоям.
12 августа. Тихая молчит. Василий Канаки пришел ко мне ночью поделиться своими переживаниями. Ведь у него жена — актинометристка — там, на зимовке. Успокаиваю его тем, что с первой погодой вылетим на разведку. В Москву сообщили, что с Тихой связи нет уже более суток.
