Владимир Фланкин - Гвардейские залпы
- Почему?! - крикнул Васильев вскочившему в машину Кондрашову.
- Там уже фашисты... Будкин передал!.. Батарея развернулась в указанном районе километрах в четырех от Кирсановки.
- Не далеко ли отошли? - Богаченко вопросительно смотрел на командира батареи, но Васильев только рукой махнул. Надев наушники, он раз за разом начал вызывать "Гвоздику" - позывной нашего "НП".
"Гвоздика"!.. "Гвоздика"!.. Я - "Роза"!.. Я - "Роза"!.. Слышите ли вы меня? Я - "Роза"! Прием" Переключившись на прием, он выжидал с минуту и снова включал микрофон, обращаясь к "Гвоздике".
"Что же там с ними могло случиться? Почему молчат? Неужели и на высоте уже враги?" - переживал за нас Женя. Он вспомнил, как высота 120.0 в самом же начале артподготовки покрылась разрывами мин. А Васильев, найдя наконец "Гвоздику", теперь радостно прижимал обеими руками наушники.
"Они!" - забыв субординацию, Женя чуть не навалился на Васильева, стремясь услышать раздававшийся из эфира голос, но слышно было только Васильеву.
Вот он повторил мои слова:
- В Розово вошла большая колонна противника! Тесным кругом батарейцы обступили рацию. Васильев поспешно склонился над картой, замеряя циркулем расстояние.
- Далековато!.. А отсюда?.. Командиров орудий ко мне!
Все командиры орудий стояли тут же.
- Наши сообщают, что танки фашистские прорвались... Сейчас ударим по Розово вот с этой высотки! - он указал циркулем точку на карте. - Прицел 232. Ориентир - купол церкви. С того места, где мы станем, его должно быть хорошо видно. Впрочем, проверим на месте. Моторы!..
Машины рванулись. Теперь Васильев торопился еще больше, чем при отходе из Красной Поляны. Расстилая за собой длинную пелену пыли, первая установка ушла далеко вперед. Показалась деревня. Она горела и на нее пикировали "юнкерсы". "Куда же он?! - думал взволнованно Богаченко. - Под бомбы!" Но вот машина свернула с грейдера и, не сбавляя скорости, понеслась по полевой дороге.
Немецкие самолеты кружили почти над головой. "Сейчас нас увидят и тогда..." - думал Женя, судорожно вцепившись в скобу. Машина Васильева свернула в поле и, поднимая скатами сухую рыхлую землю, двинулась напрямик к намеченной под огневую позицию высотке.
Быстрее!.. Боевые машины, уже не заботясь об интервалах, разворачивались фронтом стрельбы на Розово.
По бескрайней, с редкими холмами и балками степи отходила наша пехота. Шли подразделениями, как батальон Смирнова, и отдельными небольшими группами по трое, по двое, по одному. Много было раненых. Они выделялись белеющими повязками. Легкораненые шли сами или опираясь на плечи товарищей, тяжелых несли на носилках. Торопясь догнать батальон Смирнова, двигался и наш взвод. Со мной осталось семь человек. Двое связистов то ли не догнали нас, то ли ушли вперед.
Нелегко разобраться в обстановке, особенно если не имеешь боевого опыта, если ты вообще только начинаешь воевать. Но одно мне было ясно - у противника здесь превосходство в технике, танках, которые он скрытно подтянул на наш участок фронта, и если мы сумели уничтожить часть из них, то другие прорвались справа и слева от высоты 120.0 и вынудили нас отступить. Но ведь тогда должны с минуты на минуту появиться наши резервы, которые остановят и опрокинут атакующего противника.
Видимо, такие же мысли были и у моих солдат.
- Товарищ лейтенант, что же произошло? Я ждал этого вопроса. Ждал и думал, что я должен на него ответить. И неспроста его задал Черепанов, сам грамотный и умный парень, к тому же комсорг. Нужен ясный и обнадеживающий ответ, а его у меня не было.
- Сам видишь. Погоди-ка, наши еще подойдут. Я взглянул с надеждой на восток, откуда, как мне казалось, должны бы уже появиться наши свежие силы, танки, а за мной подняли головы и солдаты. Все оживились.
- Им немного-то и надо! Вон как от высоты пуганули!
- Танками их придавить!
- Полком бы нашим всем, как дать!
- Развернуть рацию, товарищ лейтенант? - Черепанов даже сделал движение, как бы выходя из походной цепочки.
- Немного погодя. Как слышно было, когда ты с высоты связывался? Забивал кто-нибудь?
- Отлично! И никаких помех не было.
- Ну, немного погодя. Дойдем вот до Розово. Я понял уже свою первую ошибку: перебрали лишнего имущества, часть вполне можно было оставить в машине взвода. Плохо и то, что не было постоянной надежной связи с батареей. Я не знал, куда мне вести свой взвод, где занимать НП. В Розово? А может быть, в Точилино или где-нибудь еще?
Канонада доносилась с обеих сторон, но на нашем участке было тихо. Но вот пришел и наш черед. Загремевшие позади выстрелы заставили всех обернуться. Гребень холма уже заняли враги. Черные фигурки с автоматами и несколько танков, непрерывно стреляя, опускались вслед за нами. Огонь они вели по отдельным бойцам, неведомо как очутившимся между нами и высотой. Сразу же нахлынуло чувство приближающейся опасности. Ведь фашисты двигались быстрее, чем мы. Надо было спешить изо всех сил. Я невольно окинул взглядом степь: куда деваться!..
Мы почти бежали и уже приближались к Розово, когда на деревню стали пикировать "юнкерсы". Семь самолетов, один за другим, с визгом устремлялись вниз, бомбы рушили белые мазанки и сады. Медленно выставляя желто-серое брюхо, "юнкерсы" выходили из пике. После первого же захода деревня запылала.
Несмотря на приближавшуюся сзади опасность, я решил переждать бомбежку, хотя бы дыхание перевести.
Мы повалились в жесткую траву. Нестерпимо жгло солнце. Жаром веяло от неостывшей за ночь земли. Жаром и гарью несло от Розово.
Слабенькая радиостанция 6ПК, казалось, принимала все, кроме "Розы", батареи. В наушниках стоял треск, звучала музыка, чужая речь, морзянка. В горящей деревне ни жителей, ни солдат уже не было. С треском догорали балки строений, рушились объятые пламенем крыши, дымились яблони и вишни.
Задыхаясь от дыма, миновали деревню. Теперь впереди было Точилино. Еще шесть километров.
- Подтянуться и бодрее! - я взял у Ефанова стереотрубу, как когда-то в училище у Богаченко. - Через час должны быть в Точилино!
Высоко в небе появился фашистский разведчик. "Рама" делала большие круги над отходившими войсками.
Отделились и запорхали в лучах солнца листки бумаги. Степь усеяли гитлеровские листовки. Фашисты уговаривали сдаваться в плен советских солдат. Подумав, я немного отстал и поднял один листок.
"...Командир артдивизиона Яков Джугашвили у нас в плену, маршал Тимошенко погиб..." Как величайшую мерзость отбросил я листок. "Яков Джугашвили? Неужели это про сына товарища Сталина?" - невольно думал я.
Вдавливая в землю листки, мы шли к показавшейся вдалеке деревне Точилино.
Фронт прорван противником. Трудно придумать худшее для воина.
