Павел Козлов - Конструктор
Параметрические исследования — это кропотливая инженерная работа, требующая значительного количества расчетов и графических построений. Во времена, когда логарифмическая линейка была основным счетным инструментом конструктора, эти расчеты заняли у Г.Н. Назарова многие вечера. Но главное было в том, что в результате этой кропотливой работы у энтузиастов — Мясищева и Назарова — появились требующиеся объективные материалы.
По просьбе Мясищева, их с Назаровым доклад о результатах параметрических исследований (применительно к стратегическому самолету) был заслушан на специальном заседании научно-технического совета ЦАГИ. Председательствовал начальник ЦАГИ Герой Социалистического Труда, академик А. И. Макаревский. В работе НТС принимали активное участие крупные ученые, будущие академики С.А. Христианович, В.В. Струминский, Г.С. Бюшгенс и другие специалисты.
Следует отметить, что вопрос, для обсуждения которого тогда собрались ведущие ученые ЦАГИ, имел к ним самое непосредственное отношение. Ведь именно головной научный институт авиапромышленности и должен был решить: имеется ли техническая возможность создания реактивного самолета стратегического назначения. При этом рассмотрению подлежало не какое-то частное предложение, а материалы по этой теме, подготовленные по плану совместных научно-исследовательских работ МАИ и ЦАГИ.
Не вдаваясь в технические подробности упомянутого заседания НТС ЦАГИ, скажем только, что после детального обсуждения докладов В.М. Мясищева и Г.Н. Назарова было вынесено положительное заключение о возможности создания стратегического дальнего бомбардировщика с параметрами, полученными в результате упомянутой совместной научно-исследовательской работы. Это позволило В.М. Мясищеву и Г.Н. Назарову продолжить работу над проектом самолета СДБ.
Можно утверждать (об этом свидетельствуют и участники событий), что для В.М. Мясищева самой радостной порой его преподавательской деятельности в МАИ была пора дипломного проектирования его учеников. Руководству студенческим проектированием он отдавался не только как педагог-наставник, но и как конструктор-творец. И начиналось это с рекомендаций каждому студенту по выбору темы дипломного проекта (особенно если тот сам затруднялся с выбором). Владимир Михайлович вкладывал в студенческие работы частицы себя — своих интересов, своих увлечений, своего конструкторского мастерства. При этом он нередко делился с будущими специалистами своими сокровенными мыслями, своими задумками, давая на "обкатку молодым мозгам" ту или иную свою идею.
В отдельных случаях Мясищев значительно расширял область этой «обкатки». Так было, например, с работой студента Ю. Ильенко. Тема его дипломного проекта — "дальний реактивный бомбардировщик" — была предложена Мясищевым. Разработку отдельных вопросов прочности по этому проекту Владимир Михайлович включил в тематику упоминавшегося плана совместных с ЦАГИ научно-исследовательских работ. В этом случае некоторые элементы идеи Мясищева в области разработки дальнего бомбардировщика, попавшие в студенческий проект, получили квалифицированное развитие и оценку специалистов. Это же обстоятельство дало возможность студенту Ильенко познакомиться с весьма перспективными работами в области динамической прочности самолетных конструкций, активно проводившимися тогда учеными ЦАГИ.
Другой студент-выпускник МАИ Г.Д. Дермичев, впоследствии ставший начальником проектного отдела ОКБ, темой дипломной работы выбрал проект сверхзвукового беспилотного аппарата. Тема эта была выбрана им самостоятельно и одобрена руководителем — В.М. Мясищевым, задавшим проектанту только один вопрос:
— Вас, товарищ Дермичев, не смущает крайне бедная техническая информация, имеющаяся по ряду вопросов выбранной вами темы? Скажу вам откровенно, что я сам давно интересуюсь подобной темой, но пока что она в моем представлении просто пестрит белыми пятнами…
Заверение студента о том, что он не боится трудностей и хочет попробовать себя "в деле", видимо, не успокоило руководителя. Вскоре дипломник заметил, что профессор, пожалуй, чаще, чем у других, просматривает материалы его проекта.
— Мясищева особенно волновало то обстоятельство, — вспоминает Геннадий Дмитриевич, — что у меня по проекту долгое время не было выполнено ни одного чертежа. А я копался в различных журналах и других материалах в поисках данных и методических обоснований для расчетов таких сложных узлов моего аппарата, как регулируемый входной диффузор двигателя, на который в полете «садился» скачок уплотнения, или набрасывал эскизы различных вариантов размещения на аппарате полезного груза, топлива, приборов, оборудования и управления. Как и предупреждал меня Мясищев, какой-либо литературы, из которой я мог бы позаимствовать похожие конструктивные решения, тогда не существовало. Вот мне и приходилось многое изобретать, а на это уходило то самое время, которое было в остром дефиците…
— Зато, когда у меня в голове конструкция аппарата «созрела», — продолжает Дермичев, — чертежи я выполнил довольно быстро и к сроку зашиты диплома не опоздал, чему мой руководитель был искренне рад.
— Для всех нас — дипломников МАИ — работа под руководством Владимира Михайловича была великолепной школой, к урокам которой обращаешься всю жизнь. А конкретно работа у каждого складывалась, конечно, по-разному. Например, Ильенко стал работать в расчетном отделе, и его практика в области динамической прочности хорошо сочеталась с элементами его дипломного проекта. Ему весьма пригодилось организованное Мясищевым предварительное ознакомление с работами ЦАГИ в этой области.
— Относительно себя могу сказать, — продолжает Дермичев, — что, попав в проектный отдел, руководимый Л. Л. Селяковым, я как бы продолжил свои занятия, проектированием летательных аппаратов, начатые в МАИ на кафедре В.М. Мясищева. Правда, к проекту беспилотного сверхзвукового аппарата мне довелось приступить несколько позже. Но, участвуя в разработке стратегических дальних бомбардировщиков 103М и 201М и выполняя задания по проектам самолетов М-50, М-52, М-56, я постоянно ощущал плодотворное влияние Владимира Михайловича. И не только потому, что теперь он — главный конструктор — постоянно заходил в проектный отдел, обсуждая с нами текущие проблемы, давал рекомендации. Но и потому, что его заповедь: "конструктор должен постоянно смотреть вперед, а иногда и немного по сторонам" — живет во мне со студенческих времен.
Кратко напомним о некоторых примечательных событиях конца Великой Отечественной войны и первого послевоенного года, имеющих прямое отношение к деятельности авиационных конструкторов.
