Борис Ванталов - Отрывки из Ничего
Где-то прочитал, как некоего человека спросили, а вы не стали под старость верующим? Он ответил: Слава Богу, нет.
Этот оксюморон вдруг пробудил во мне вопрос, который удивил своей новизной. В я его еще не возникало.
А верит ли Бог в меня?
То есть, что мое я для Него?
Как это, сказал Беккет.
Или пошутим с Гете, – страдания солнечного зайчика.
Можно еще вспомнить репризу клоуна Олега Попова.
Шарман, шаман
В «Письмах в Сигейск» (книга писем Н.И. Харджиева к Сергею Сигею) Николай Иванович нечаянно роняет определение: «Поэт – существо крестовидное».
И я недавно поняло его буквально, как схему, как чертеж.
– Горизонталь – это обычная человеческая жизнь, которую переживает каждый. А вертикаль, перечеркивающая эту обыденность, отражает метания (корчи) духа, земные корни и небесную крону.
Кроме всеобщих рождения и смерти, поэту надо вынести в себе дихотомию твари и ангела.
Его опыт парадоксален.
Он уже никогда не жив.
Он еще никогда не мертв.
Его крест пульсирует.
Поэт четырехмерен.
Шарман, шаман!
Я-беда
Сумеет ли я переплыть эту толстую тетрадь-книгу. Чистых страниц пока еще больше, чем исписанных.
Хождение за три моря.
«Утром три».
Тригонометрия ментальных блудней.
Мозги на пенсии.
Я-беда
22.02.2011
Тригорину
Сюжет для небольшого рассказа: я просыпается и не обнаруживает себя.
Ты есть то.
Тат твам аси.
Ах, как кружится голова
Как представить эти цепочки молекул, что образуют наше тело.
Они движутся.
Идем дальше. Созерцаем с Демокритом атомы.
Они движутся.
Потом электроны в атомах.
Они тоже движутся по орбитам.
Все в этой матрешке нас движется.
И в матрешке всего (земля, солнечная система, галактика и т.д.) все движется.
Этим большим вальсом дирижирует Штраус. Это я читаю огромную книгу Жака Ле Ридера. «Венский модерн и кризис идентичности» (СПб, 2009).
Лене не задолго до смерти некий целитель, когда-то подвизавшийся в БДТ, тоже велел вращать блюдечко.
Коловращение жизни.
– Как смерч.
Смерч смерти.
Какие тебе еще полеты нужны, Катерина?!
«Ах, как кружится голова, как голова кружится».
Это стихи
– Выходит, что все…
– Завихрения завихрений.
– Экая хреновина.
– Нет, это балет.
– И Ницше любил танцы.
– И дервиши.
– «Танцующий Давид»!
– Да – и как она всегда вспоминала эту пожилую пару, танцующую в скверике на Измайловском около гастронома…
– 9-го мая.
– Великое в малом.
– Ветераны танцуют со смертью?
– Они берут ее к себе в круг.
– Летальная орбита вальса.
– Победа – это танец со смертью?
– Это стихи.
Ты-ты-ты
– Значит, стихи…
– Мы уже говорили.
– Танец судьбы?
– Да.
– Это объективность?
– Когда стих написан, то – да.
– Значит, в конце такого стиха…
– Смерть.
– И…
– Надо писать новый.
– И сколько это будет продолжаться?
– Пока не кончатся рифмы.
– Что потом?
– Ритм.
– Та-та-та?
– Ты-ты-ты.
Драма ты лги я
Не прошло и нескольких часов, как натыкаюсь на «ты» у Ридара (см. выше).
(Пью чай с израильским лимоном, который мне прислали Никитины из своего садика. Мог ли думать Гоша, который жил в двух шагах от садика на Малой Садовой, что под старость будет сидеть под пальмами, как я ему и предсказывал.)
Итак, Ридер. Стр. 70–71.
«Философ Фердинанд Эбнер в работе «Слово и духовные реальности» (опубликованной в 1921 г.) дал глубокую интерпретацию этого «экзистенциалистского» аспекта мысли Вайнингера, показав, что книга «Пол и характер» является одним из самых очевидных симптомов болезни Icheinsamkeit. («Одиночество я»), которое угрожает существованию современного индивида и, согласно Эбнеру, может быть излечено только через опыт общения с «Ты», прежде всего общения словесного. Диалог с Другим, опосредованный диалогом с Богом, противопоставляется здесь поэтическому и философскому монологу гения, сосредоточенного на своей субъективности».
То-то из меня диалоги поперли. Никогда раньше такого не было.
Драма ты лги я.
23.02.2011
Ее нема
Продолжаю единоборство с ручками, отказывающимися писать мою безысходную кривду.
Март. Скоро годовщина смерти Лены.
Пустоватенько.
Вот все, что могу сказать.
Ее нема.
Басня
Вообще, единственное, что можно сделать, чтобы сохранить высокое присутствие памяти о Лене (помимо чтения стихов), это самому карабкаться туда, где она парила столь свободно.
Улитка и балерина.
Басня.
Вторцветмет
Иллюстрация на тему карабканья.
У меня есть стихотворение «Вот молекулы сверкают,/в теле стареньком моем,/что они об этом знают,/размышляют ли о чем?» И т.д.
Там еще упоминаются атомы, электроны, пю-мезоны. По поводу этих элементарных частиц я консультировался с лириком-физиком Борисом Шифриным и посвятил ему это стихотворение.
И вот недавно, сидя на дне рожденья у Александра Горнона, Борис заговорил о том, что эти самые частицы (по Флоренскому), образуя человеческое существо, при расставании с телом сохраняют память о нем. Ибо помимо ноосферы есть еще пневмо-сфера…
Позволю себе вольность: атомы намагничиваются человеком.
И может быть мы просто обогатительная фабрика материи?
Сколько атомов одомашниваем за жизнь.
Вот и Федоров предлагал все собирать.
Значит, много лет назад я написало оду утильсырью.
Вторцветмет.
Мозаика индивидуальности
А если в меню попадут атомы, намагниченные другими, что будет?!
Диффузия.
Мозаика индивидуальности.
Проветривание
Над землей снова задул ветер вер. Ислам встрепенулся. Повалились диктатуры. В Африке открыли форточку.
Астров рад прохладе.
Проветривание.
«Я спасти нельзя»
Вот еще выудил из Ридера о предшественниках меню.
Стр. 105 «Гофмансталь, Маутнер и позже Музиль, а может быть, и Витгенштейн пытаются найти выход из кризиса идентичности. (Порожденного неопозитивизмом, который доминировал в конце XIX века и доктрину которого резюмирует высказывание Эрнста Маха: «Я спасти нельзя».) На пути систематической деконструкции субъекта, и прежде всего его языка, – деконструкции, после которой только и можно воспринимать откровения «иного состояния». У Отто Вейнингера аналогичную функцию спасения я, разрушенного атаками со стороны неопозитивизма и экспериментальной психологии, принимает на себя фигура «гения».