Михаил Русаков - Записки гитарного хардгейнера
Он был старше меня на несколько лет, И понимал, что время терять нельзя. У Андрея была цель.
Вдруг лидер-гитарист Паша «собирает вещи». Я, только освоившись и выучив часть ритмовых партий, пересаживаюсь на соло-гитару. Андрей вновь начинает играть.
Надо сказать, эту роль называть «соло-гитарой» не совсем правильно. Она, конечно, играла соло в положенных местах, но до него гитарист не курил за кулисами. У него была своя ритм партия, поддерживающая основную, но не повторяющая ее.
Паша явно ориентировался на Закка Уайлда. Андрею эта манера нравилась, и потому мне пришлось перенять нужные фишки. Я всю дорогу «свистел» ударными флажолетами.
Системный подход делал свое дело. С материалом у Андрея проблем не было и за довольно короткий срок мы набрали песен на полтора альбома. Только насчет записи опять не выходило. Цифровая эра «дешевых» домашних студий еще не наступила.
Под влиянием моей мантры «лед-зеппелин-лед-зеппелин.» прежнее название сменилось на «Моби Дик», и Померов даже написал песню, по духу очень близкую, и ритмическим рисунком напоминающую Immigrant song. Конечно, мы и в то время играли далеко не модную музыку. Но ведь мода имеет свойство возвращаться.
Поскольку репетиции «Моби Дика» проходили в актовом зале троллейбусного депо, мы там же давали концерты. За публикой ходить не приходилось — нас слушали работники ТТУ. Да, именно так.
Обкатав на публике несколько «метальных» вещей, Андрей продолжал уже без группы, под одну гитару. У него собственной программы было на пару часов, не меньше — что-то в духе Никольского. Рецепт срабатывал. Народ начинавший было нервничать, успокаивался и в конце расходился довольный.
После концерта.
1998 год. Уже был большой концерт на полный зал центра «Аврора», была программа на местной «Европе+» с нашим участием, нас стали узнавать. Дела, казалось, налаживаются. Еще б спонсоров на запись найти.
Но первым слился я. Вернее я просто нашел постоянную и интересную работу на телевидении.
Времени на репетиции стало меньше, и меня начали уже подменять (благо за нами, даже на репетиции постоянно ходила некоторая группа поддержки, в том числе из гитаристов, которые слушали-смотрели и надеялись) — это был нехороший знак.
Однако все знаки померкли перед настоящим крахом. Случилась трагедия.
Андрея убили.
Обстоятельства его гибели были жуткими и загадочными. Особенно непонятен был мотив убийц. Андрей жил скромно, но денег не занимал — вряд ли он был должен кому-то сумму, из-за которой можно убить. Совершенно не пил, не водил сомнительных друзей. Более всего походило, что он просто оказался в неподходящее время в неподходящем месте.
Но это неподходящее место оказалось его собственной квартирой. Я был там, непосредственно после того, как его тело увезли. Картина — страшная. Кровь была повсюду — на стенах, мебели, гитарах. Даже на потолке.
Андрей был мужественным человеком. Он до последнего защищался — по видимому, голыми руками. Руки были изрезаны до костей. Острая кровопотеря и стала причиной смерти.
Убийц не нашли.
А история группы «Моби Дик» на этом закончилась. Сказать, что участники и последователи группы были в шоке — не сказать ничего. После Андрея осталась стопка толстых тетрадей — стихи, тексты и заготовки песен. Их хватило бы на солидную дискографию. Мы не успели освоить и двадцатую часть.
На поминках, основательно выпив, со слезами на глазах, мы клялись продолжить начатое дело, записать диск памяти Андрея и т. д. и т. п. Слова, слова.
Я до сих пор вспоминаю это со стыдом. Я мог бы взять дело в свои руки. В конце концов, мы с Андреем были старше остальных, и даже успели подружиться. Но видно, духу у меня не хватило.
Обезглавленная группа еще несколько раз собиралась на репетиции. Но это был конец. Исчезла движущая сила, то, что нас объединяло. У каждого вперед вышли свои интересы. Что касается меня, то я еще при жизни лидера начал отходить от дел.
А гитаристов там хватало — второй, третьей, четвертой очереди не лень же было сидеть и разучивать наш репертуар. Годы спустя я с удивлением от нескольких малознакомых мне людей узнавал, что они-де играли в этой группе.
Теперь о практическом значении этого опыта.
Не скрою, я достиг многого. И пусть это не относится напрямую к мастерству импровизации — скорее к подходу к любому делу, чем бы ты не занимался.
Да, импровизации практически не было. Каждая нота бы продумана, выучена, отработана и повторена множество раз.
Но зато я научился дозировать свою игру, планировать и рассчитывать свою партию. Соотносить ее с партиями других инструментов.
Я научился сочинять соло — не валять его, как бог на душу положит, а потом попытаться повторить сыгранное с попаданием плюс-минус. Напротив, в каждой песне, в зависимости от ее характера, настроения, даже текста, я старался выдать наиболее соответствующее соло. И сделать его как можно лучше — to do my best, как говорят англоязычники.
Мне далось это нелегко. Мне понадобился весь мой Пейдж, весь мой Гилмор, весь Малмстин, да и Вай с Сатриани в придачу. Я тогда еще не знал принципы построения выразительного соло, и шел в слепую — по способу «так звучит, а так не звучит».
Впрочем, для импровизации тоже была польза. Поскольку Андрей не учился теории музыке и гармонии, то он не думал о том, что аккорды по идее должны находиться в диатонической последовательности (хотя вообще то — необязательно). И смело ставил в Ля-минорной тональности Фа-диез после Ля. И это нужно было уметь обыгрывать.
Это было непривычно, не укладывалось в простую схему, но в итоге все звучало и все работало.
Но главное, что я получил — это системный подход к наработке новых навыков, и эффект от их немедленного практического применения. Планирование, постановка цели и ее достижение — вот что важно.
Андрей, как будто чувствовал, что времени отпущено мало. Это было и в текстах его песен, и в том, что он сам старался успеть как можно больше, и подстегивал всю группу.
Может быть, это происходило от того, что на тот момент, когда мы познакомились, ему было уже 35. Возраст критический для начинающего рок-музыканта. Сейчас я уже на 10 лет старше, чем он тогда. Знаете что? Жизнь человека не просто коротка. Она КАТАСТРОФИЧЕСКИ коротка!
Пора делать
Вывод 18.
Лучшее обучение — это постановка конкретных целей и сроков их достижения. Цель должна быть именно конкретной. То есть не «научиться хорошо играть металл», а например «обыграть переход из Ля в Фа-диез», или «использовать движение интервалами по диатонике». И практическое применение — «в песне, которую будем играть в четверг».
