Александр Горев - Неру
Он писал отцу, что его поразило сообщение газеты «Таймс» о распространении движения свадеши на Кашмир, о том, как кашмирцы путем сбора добровольных пожертвовании скупили весь английский сахар и сожгли его. Джавахарлала беспокоило только одно: его оценки событий в Индии не совпадали с отцовскими. Это же обстоятельство тревожило и Мотилала. Их переписка сполна отражала сыновнее послушание и отцовскую заботу, что, однако, не мешало им высказывать зачастую противоположные мнения по одному и тому же вопросу.
Рассказывая Джавахарлалу о последней сессии Национального конгресса, состоявшейся в декабре 1906 года, отец в своем письме осуждал действия «взрывоопасных» вожаков, требовавших от английского правительства передать бразды правления Индией в их руки. А сын отвечал, что лично он проникся к ним огромным уважением. Как бы то ни было, а Мотилал Неру все больше втягивался в работу Национального конгресса. Со временем не последним доводом в пользу его сотрудничества с Конгрессом становилось желание лучше выглядеть в глазах сына, всегда быть вместе с ним идейно, жить одной духовной жизнью во имя общей цели.
В 1907 году умеренные предложили Мотилалу возглавить сессию Конгресса. Ему не хотелось председательствовать на сессии, но Джавахарлал, гордясь отцом, по-мальчишески запальчиво в своих письмах выражал уверенность, что тот справится с этой задачей наилучшим образом.
Мотилал делится своими мыслями с сыном, как со взрослым: «Кого я особенно опасаюсь, так это нашего студенчества, — пишет он Джавахарлалу. — В последнее время у студентов появилась заметная склонность к хулиганству... и ни один трезво мыслящий деятель никогда не может быть застрахован от того, что его речь не будет сорвана аудиторией, состоящей из людей этой категории.
Тилак приехал сюда накануне специально для того, чтобы выступить перед студентами. Он развернул разнузданную революционную пропаганду и добился такого успеха, что студенты из колледжа «Муир» (особенно из общежития студентов-индусов) перешли к открытым нападкам на лидеров умеренных... Мне пока удалось избежать этих оскорблений, однако в последующем я вряд ли смогу чувствовать себя в безопасности, поскольку мои взгляды еще более умеренны, чем у так называемых умеренных».
Юноше импонирует доверительный тон писем отца: «Я не думаю, что студенты Аллахабада будут недовольны Вами. Сожалею об их буйствах. Хулиганство, конечно, самое последнее дело, хотя в этом и есть что-то от Запада. Оно показывает определенное стремление к независимости».
...К концу второго года обучения в Харроу Джавахарлал почувствовал, что школьные стены стесняют его, ему захотелось большей самостоятельности. Неру решает продолжить образование уже в университетских стенах, хотя директор школы Вуд и Стогдон полагали, что их воспитанник останется в Харроу еще на год. 25 июля 1907 года Джавахарлал написал отцу:
«Мой дорогой отец, учеба моя в Харроу быстро приближается к концу... Не могу сказать, что я сожалею об этом... Это письмо последнее, которое я Вам пишу из Харроу, во всяком случае в качестве ученика школы...»
Покидая школу, Неру вдруг обнаружил, насколько привык к Харроу. Когда наступил час прощания, он был растроган, и глаза его наполнились слезами. Расставание было печальным, как, впрочем, того и требовали традиции Харроу.
Перед началом занятий в университете Джавахарлал и Бриджелал совершили давно задуманную поездку в Ирландию, где провели несколько недель. Джавахарлалу хотелось лично увидеть, что происходило в этой стране. Он не доверял английским газетам и горячо сочувствовал ирландцам в их борьбе против английских поработителей. Отец уговаривал его отказаться от путешествия или, по крайней мере, не ездить в Белфаст, где еще совсем недавно рабочие-»смутьяны» вызвали крупные беспорядки и солдаты открыли по ним огонь. А Джавахарлал уже из Дублина ответил ему, что он как раз и предпринял поездку в Ирландию, чтобы самому увидеть мятеж против английских властей.
Юноша с восторгом отзывался о решительных действиях ирландских синфейнеров27, призывавших к свержению господства англичан. «Слышали ли Вы о синфейнерах в Ирландии? — спрашивал он отца в письме. — Это интереснейшее движение и напоминает так называемое экстремистское движение в Индии. Их политика заключается не в том, чтобы выпрашивать милость, а брать все силой».
После поездки в Ирландию разница во взглядах отца и сына относительно путей достижения Индией независимости стала еще более заметной.
«...Кембридж, колледж св. Троицы, начало октября 1907 года, — вспоминал Джавахарлал Неру. — Мне семнадцать лет, вернее, уже почти восемнадцать. Помню, я был в восторге от того, что я студент, пользующийся гораздо большей, чем в школе, свободой, и могу делать все, что хочу. Я освободился от оков отрочества и наконец-то почувствовал, что могу назвать себя взрослым. С самоуверенным видом я бродил по обширным университетским дворам и узким улицам Кембриджа и был очень рад, если мне встречался кто-нибудь из знакомых».
Джавахарлалу досталась самая плохая во всем общежитии колледжа св. Троицы комната — темная, с подслеповатым окном, выходившим во внутренний двор. Поступил он на отделение естественных наук и начал специализироваться по трем предметам: химии, геологии и ботанике. Студенческая жизнь нравилась ему. Свободного времени, правда, стало поменьше, но Джавахарлал по-прежнему мог позволить себе занятия спортом и обычные для его возраста развлечения.
С друзьями-студентами он вел разговоры о политике, истории, философии, конечно же, о Ницше, очень модном в те годы; обсуждал литературные новинки и, как естественно в молодости, рассуждал о проблемах пола и морали, к которым, несмотря на некоторую застенчивость, относился без ханжества. Ему вовсе не были чужды земные удовольствия, понятие о грехе он считал выдумкой святош и сам хотел жить полной и разносторонней жизнью, не предаваясь, однако, вульгарному удовлетворению своих желаний. «Я любил жизнь и не понимал, почему я должен считать ее чем-то греховным, — говорил Неру. — В то же время меня влекли к себе риск и опасности. Подобно своему отцу, я всегда был немного азартен, но если раньше я играл на деньги, то теперь ставкой в этой игре служили большие проблемы жизни».
Единственное, что продолжало тревожить его душевное спокойствие, — это сообщения из Индии, где бушевали политические страсти, а иногда проливалась кровь.
Кроме того, его больно задевали проявления расовой дискриминации, с чем он уже не раз сталкивался в Англии. Помня о своих успехах в военных занятиях в Харроу, он попытался было поступить в действовавший при университете корпус по подготовке офицеров. Неру хотел записаться в кавалерию, но ему ответили, что студентов-индийцев в корпус не принимают.
