Василий Минаков - Фронт до самого неба
Нас встретил Варварычев, вскарабкался на крыло еще не остановившейся машины.
- Поздравляю! Как матчасть?
- Без замечаний!
Затем к самолету подкатила "эмка", из нее вышли Ефремов и Балин. Андрей Яковлевич выслушал доклад о выполнении боевого задания, пожал руку, поздравил.
- Ну, понял, Минаков, что боевое крещение - это не ритуал?
- Так точно, понял!
- Ну что ж, будем считать ваш экипаж в боевом строю.
В штабе наш вылет подробно разобрали. Вскрылись и некоторые ошибки, издалека они всегда виднее. Во время патрулирования мы слишком удалялись от кораблей; летать следовало ниже немецкого разведчика, чтобы дать возможность вести огонь по самолету противника не только штурману, но и стрелку-радисту...
По пути в столовую зашли в станичный буфет к дядюшке Арутюну.
При виде нас буфетчик преобразился, забегал, затараторил:
- Почему редко заходите, вай-вай!
- Мы, дядя Арутюн, только по праздникам...
- Значит, сегодня праздник?
- Еще и какой!
Хитрый дядюшка сразу все понял.
- Ба-алышой, ха-ароший праздник! Желаем побольше таких!
- Спасибо, дядя Арутюн, постараемся!
Таким остался в памяти день боевого крещения нашего экипажа.
Сквозь огонь
Захватив Севастополь, фашисты намеревались использовать его порт как основную перевалочную базу для снабжения своих войск в Причерноморье. С целью воспрепятствовать этим планам нашему полку было приказано заминировать бухты Севастополя, внешний рейд и фарватер в направлении к Инкерманскому створу. Началась подготовка. Но обстановка менялась ежечасно. В середине дня 5 июля мы получили другую задачу: совместно с 40-м бомбардировочным и 5-м гвардейским минно-торпедным авиаполками нанести удар по Ливадии. Стали снимать с самолетов мины и подвешивать бомбы.
- Жаль бомбить такой красивый дворец, - вздохнул Никитин. Исторический памятник...
- Значит, так надо, - без твердой уверенности рассудил Прилуцкий.
Пришел комэск и развеял все сомнения. В ливадийском дворце командование 11-й немецко-фашистской армии решило закатить банкет по случаю взятия Севастополя. Ожидалось прибытие высшего командования вермахта.
Мы подготовились, ждали сигнала. Оставляя за собой длинный хвост пыли, к взлетной полосе подкатила командирская "эмка". Из нее выскочил майор Пересада.
- Отставить вылет! Получено приказание адмирала Исакова: ночью срочно заминировать подходы к порту и бухты Севастополя.
- А как же с банкетом?
- Удар по Ливадии нанесут сороковой и пятый...
Ну и денек! Снова закипела работа по замене бомб на мины. Бомбы оставили только на двух машинах, которые должны были имитировать удар по Севастополю, чтобы отвлечь противника от операции по минированию.
Еще засветло тяжело нагруженные машины стали отрываться от земли. Осипов и Казанчук сделали пять заходов на город. Лучи десятков прожекторов кромсали небо, зенитки захлебывались огнем. В это время основная группа наших самолетов сбрасывала мины с малой высоты. Боевое задание было выполнено, обманный маневр удался. Однако не обошлось без потерь. На аэродром не вернулся заместитель командира второй эскадрильи старший лейтенант Кузьмин со своим экипажем.
О бомбоударе по Ливадии мы узнали на том же разборе. Дворец не пострадал. Случилось так, что ведущий штурман спутал ливадийский дворец с соседним зданием и группа отбомбилась по нему. Фашистские генералы и офицеры к этому моменту находились уже в парке, где продолжали свой банкет. По воле случая бомбы легли как раз куда надо. Об этом эпизоде упоминает в своих мемуарах гитлеровский генерал-фельдмаршал Манштейн, который присутствовал на том горьком веселье:
"...Несколько советских самолетов, прилетевших с Кавказа, угостили нас бомбами..."
Но это стало известно уже после войны. А в тот момент наши соседи остро переживали свою неудачу.
Затяжка с открытием второго фронта позволила Гитлеру к концу июня 1942 года сосредоточить на юге нашей страны более 90 дивизий. Сильная группировка противника 7 июля прорвала оборону наших войск на воронежском направлении. Главный удар наносился на Кантемировку и далее в направлении большой излучины Дона. 10 июля 17-я полевая армия немцев перешла в наступление западнее Ростова-на-Дону против войск Южного фронта. Неся огромные потери, противник рвался к воротам Северного Кавказа - Ростову. В порту Мариуполь гитлеровцы сосредоточивали силы и средства для высадки десанта на восточное побережье Азовского моря.
11 июля полк получил приказ: мощным ударом по мариупольскому порту уничтожить плавсредства противника. День стоял знойный. Обливаясь потом под раскаленными плоскостями самолетов, мы принялись подвешивать сотки, двухсотпятидесятикилограммовые и полутонные бомбы. Кроме нас в боевых действиях должно было участвовать несколько групп от 5-го гвардейского и 40-го волков. Для непосредственного прикрытия выделялось одиннадцать истребителей 62-го истребительного авиаполка, а для подавления истребительной авиации противника в районе удара 5-я воздушная армия выделяла двадцать Як-1.
Майор Ефремов приказал командирам эскадрилий проиграть весь полет от начала до конца методом "пеший по-летному". Построившись поэкипажно в боевые порядки групп, мы на земле отработали все элементы: выруливание, взлет, "бор в районе аэродрома, полет по маршруту, встречу с истребителями прикрытия, выход на цель, противоистребительный и противозенитный маневры, боевой курс, удар, отход от цели, возвращение на аэродром, порядок посадки.
С экипажами побеседовал комиссар эскадрильи старший политрук Николай Григорьевич Ермак. Ознакомил с общей обстановкой на фронтах, положением на нашем участке.
- Не только у нас, на всем протяжении огромного фронта идут ожесточенные бои. Положение критическое. Необходимо сделать все возможное и невозможное, чтобы сорвать замыслы противника!
Вылет в этот день не состоялся, был перенесен на следующее утро.
На рассвете мы были на аэродроме. Мой ведомый Василий Сорокопудов возился в своей кабине.
- Как, тезка, самочувствие?
- Откровенно говоря, не очень... Не хватает привычки, что ли...
- Помни, нас много! Истребители прикрывают. Однако и сам не плошай!
- Постараюсь, командир!
Утро выдалось великолепное. Небо чистое, поле залитое солнцем, сверкало тысячами капель росы. Пьянящий аромат не заглушался и парами бензина. Жизнь...
- А твое как самочувствие, Димыч?
- Люблю я летом с удочкой над речкою сидеть. Травы богатые нынче!
- Да, сейчас бы с косой пройтись, - подхватил Панов,
Мечты оборвала ракета. Варварычев помог запустить моторы, спрыгнув на землю, крикнул:
- Командир, не забудь у цели открыть баллоны с нейтральным газом!
