Людмила Ивонина - Мазарини
Джулио Мазарини восхищался тогда политической мудростью и ловкостью первого министра Франции, о чем не раз упоминал в письмах к отцу. Об этом же он не забыл чуть позднее сказать и самому Ришелье. На рубеже 1620-х и 1630-х годов Мазарини на всю жизнь обозначил для себя идеал политика и, пожалуй, человека.
В условиях Тридцатилетней войны внутренние преобразования кардинала Ришелье были довольно жесткими, что дало повод зачислить его впоследствии в ряды «тиранов». Политическая деятельность первого министра и его креатур заложила основы бюрократического аппарата во Франции, привела к уменьшению влияния губернаторов провинций, верховных судов и других высоких должностей. Этим была подорвана политическая мощь аристократической оппозиции: принцы крови, герцоги, пэры и знать были отстранены от важных административных постов. Их сменили преданные королю и Ришелье государственные секретари, сюринтенданты финансов и высшие советники, по своему происхождению преимущественно дворяне мантии. Они были не просто исполнителями воли министра, а политическими деятелями, которых он подбирал в соответствии с их способностями, с которыми часто советовался и которым доверял. В основу всей внутренней и внешней политики французского кардинала был положен государственный интерес. Интерес его Франции.
Несомненно, только сильное централизованное государство могло возглавить антигабсбургскую коалицию и одержать победу в европейской войне. В своей дипломатии Ришелье сумел подняться на уровень понимания и совмещения государственных и общеевропейских интересов. Принадлежа к элите Римско-католической церкви, кардинал тем не менее поддерживал главный принцип Аугсбургского религиозного мира 1555 года «чья власть, того и вера» в Германии, провозгласив лозунг «немецких свобод» и протестантов в Европе в целом. «Война в Германии – не столько война религиозная, сколько война против чрезмерных амбиций Австрийского дома», – полагал Ришелье.
Обозначившийся при нем антииспанский курс внешней политики вызывал ожесточенное сопротивление придворной партии ультрамонтанов и их главы Пьера Берюля. В дальнейшем папа Урбан VIII в 1631 году под давлением Габсбургов пытался убедить Ришелье отказаться от поддержки протестантских княжеств Германии. Но контакты с князьями со стороны Ришелье не содержали конфессиональных моментов – первый министр активно общался и с главой Католической лиги Максимилианом Баварским, стараясь настроить его против имперских амбиций Фердинанда П. Поэтому политика римской курии оказалась безуспешной.
Несмотря на поставленную цель достижения гегемонии Франции в Европе, Ришелье был одновременно поборником идей европейского равновесия и естественных границ. Он мечтал о создании в будущем системы коллективной безопасности на континенте. Ему чужда была политика экспансионизма, которую впоследствии проводили Людовик XIV и Наполеон Бонапарт. В последнее время историки выделяют в политике Ришелье четыре основных аспекта, сформулированные самим кардиналом-министром: мир в христианстве, всеобщий мир, безопасный мир, скорый мир. Но оценка мира в политической теории кардинала представляла собой альтернативу универсалистским устремлениям Священной Римской империи и Испании. Мир – это гарантия спокойствия в христианских странах, но под главенством Франции. Однако Ришелье не считал Францию воинственным государством, способным выдержать длительную войну, поэтому ей и нужен был мир. В целом внешнеполитическую концепцию первого министра Франции можно оценивать как реалистическую. В результате Тридцатилетней войны в Европе впервые возникло настоящее равновесие сил, а Франция обрела свои «естественные границы». Но до этого еще было далеко. Скажем, однако, что политика Ришелье всегда была очень гибкой – он исключительно умел сообразовываться с возникшими внезапно обстоятельствами. Подобную гибкость, если не большую, он заметил в Джулио Мазарини.
Не все свои мысли и соображения кардинал сумел реализовать. Ведь уже то, что он осуществил, под силу разве что гиганту, а не человеку со слабым от природы здоровьем и несметным числом врагов. Его экономическая политика не всегда находила благодатную почву в условиях военного времени. Его «финансовый проект для мирного времени» не был реализован, поскольку сам министр не дожил до окончания Тридцатилетней войны. Суть этого проекта заключалась в установлении единого налога, охватывающего все слои населения Франции. При этом кардинал ставил задачу возможно больше сократить местные платежи, львиная доля которых не достигала казначейства. «Истинным способом обогащения государства является облегчение народа путем снятия… этих платежей… что должно стать главной целью при упорядочении государственных дел», – отмечалось в его «Политическом завещании». Первый министр проводил прямую связь между политической мощью государства и его экономической силой. «Золото и серебро являются одной из главных и наиболее необходимых сторон могущества государства», – считал кардинал.
Хотя экономические реформы в условиях Тридцатилетней войны было весьма сложно осуществлять, Ришелье все же предпринял некоторые шаги. По ордонансу 1626 года кардинал разрешил дворянству заниматься торговлей, что должно было укрепить экономическое положение праздного сословия и конечно же самой Франции. Это был шаг по втягиванию дворянства в формирующуюся буржуазную экономику. Такая политика дала свои плоды только при его преемниках и имела место в XVIII веке, когда Старый порядок во Франции шел к своей гибели. Во время Великой французской революции оказалось, что «чистых» дворян в королевстве осталось не так уж и много.
Большое значение Ришелье придавал развитию французской внешней торговли. Многие исследователи его жизни и деятельности считают, что взятие Ла-Рошели имело и другую цель – сделать этот город воротами Франции в Атлантику. Но попытки обойти англичан в морской торговле оказались безуспешными. Очевидно, все силы его министерства ушли на укрепление государственного бюрократического аппарата и борьбу с Габсбургами: финансов явно не хватало.
Ришелье положил начало колониальной и морской политике Франции – ведь она являлась важным источником накопления богатств в ту эпоху. По инициативе первого министра французское правительство содействовало образованию нескольких торговых компаний, захвату Гваделупы и Мартиники. Кардинал вплотную приступил к созданию торгового флота. Он первым из французских государственных деятелей поставил задачу превратить Францию в морскую державу, располагающую военным и торговым флотом, а также хорошо оборудованными портами и перевалочными базами. Еще в 1626 году накануне решительной схватки с гугенотами он создал и возглавил Морской совет, ставший прообразом будущего морского министерства, по указанию министра была проведена модернизация портов Тулона, Гавра, Бреста, чуть позже – Ла-Рошели.
