Иосиф Линдер - Записки разумного авантюриста. Зазеркалье спецслужб
В тот же день пришло сообщение о том, что утверждена тема моей научной работы и в связи с этим следует срочно вернуться в Москву. Через сутки мы уже летели домой на крыльях родного «Аэрофлота». И не успели мы войти в квартиру, как зазвонил телефон и факс-аппарат выдал список известных русских опохмелителей, отправленный из Берлина. Оперативно сработали ребята!
А через неделю, третьего сентября, на официальной презентации под объективами телекамер академик Шаталин и генерал Колодкин вручали мне международный диплом доктора наук. Стоя в мантии на сцене, я вспоминал недавние события, оставившие в душе неприятный осадок и богатые впечатления.
Только через три года мне удалось стиснуть в дружеских объятиях «водителя» Анатолия и крепко пожать его руку. А нашим женам предстояло узнать о наших приключениях только через пять лет, когда мы впервые озвучили эту историю на традиционной весенней мартовской встрече. Тогда же я пообещал своим коллегам описать все, что с нами произошло, а свое слово необходимо держать, ведь мы по гороскопу – Рыбы. Ну если не все, то хотя бы некоторые…
Все это было давно и одновременно недавно, всего лишь в конце прошлого столетия! Может быть, для истории это совершенно ничтожный срок, но в жизни человечества последнее десятилетие XX века сыграло очень важную роль. Ведь именно оно изобиловало подобными историями, вызванными нарушением старого и установлением нового мирового равновесия. Времена изменились, и, слава богу, «пулеметы Шелленберга» не понадобились.
Недавно совершенно тихо и незаметно для большинства ушел из жизни Андрей Рыдванов. Ушел так же «оперативно тихо», как умел жить и работать, оставаясь скромным и незаметным, душой многих компаний.
Люди и события живут столько, сколько живет память о них.
А быль это или небыль, каждый волен решать сам…
И вновь под крылом ЕвропаБерлинский сумрак
Отель, такси и сумрачный Берлин,
Из ночи возвращающийся в день,
И Тегеля огромный плоский блин,
Фигур неспешных утренняя тень.
Вновь процедура входа в терминал,
Вновь ожиданье взлета, и полет,
Кто это сотни раз не испытал —
Тот остроты сюжета не поймет.
Прыжок на день в неведомый язык,
Прыжок на день отсюда в никуда,
Ты вроде к этому уже давно привык,
Но все же не привыкнешь никогда.
Забрать дыхание одним движеньем рук,
И жизни прекратить круговорот…
Сегодня враг – он был вчерашний друг,
И жизнь берет нас снова в оборот…
Прыжок на день отсюда в никуда…
Азарт охоты, встреча, взгляд, хлопок,
Все было много раз, но как всегда —
С прищуром взгляд и на лицо платок.
Ну вот и все. Спокойно, не спеша,
Движенье каждое дозируя умом,
Я мягко ухожу, легко дыша,
Душой спокоен, защитив свой дом.
И нет сомнений в четкой правоте
Свершенных дел – они всегда со мной,
Вновь терминал и взлет, – и в высоте
Свобода выбора, врученная судьбой.
Огни, такси и сумрачный Берлин,
Вновь за спиной аэропорта тень,
И солнце спряталось уже за край земли,
И я мгновеньем прожил этот день.
Назавтра – в путь, теперь уже домой,
Где ярче солнца светят мне глаза,
И сердце бьется – мой, ты только мой…
А мне без этих глаз прожить нельзя…
P. S.
По жизни выбираем мы судьбу,
Мы сами выбираем честь и боль,
И если ты себе избрал борьбу —
Лишь до победы бой вести изволь…
Ямайский ром
Злость никак не приходила. Я внутренне старался вызвать ее, но все усилия не имели никакого успеха. Голова после второй порции пятидесятилетнего рома «Монте Белла» ну никак не хотела генерировать злобные импульсы, а сердце, несмотря на старания, билось ровно и практически спокойно.
«Я должен, я обязан…» – старался загипнотизировать я сам себя. Но все было напрасно. Гамбург не желал меня злить. Может быть, все дело в том, что я живу в этом респектабельном отеле «Фиряресцайтен», что означает четыре времени года, где даже на омудаченных рецепционистов трудно злиться. Несмотря на их тупость и порой полную профессиональную никчемность, они так умеют организовать сервис, что даже приступ генерированной ярости выглядит джентльменским скривлением губ и неким уничижительным жестом, от которого самому становится смешно.
Ну все, дожил, даже в портовом городе никого не секуляризовать! То готов был всех давить как мух, невзирая на лица, звания, возраст, а тут просто обаристократился. Твою маман… Ну а что, не хрена было копаться в родословных и выяснять свои графские корни до девятого века. Просто надо брать пример с предков, которые засветились еще во времена короля Карла IV, создателя империи, в которую входили территории нынешней Чехии и Германии. В честь которого, кстати, знаменитый Карлов мост в Праге. Этот король был еще императором Священной Римской империи под именем Карла IV. Так вот эти самые твои предки, возведенные при нем из баронского в графское достоинство, умудрились еще получить привилегию «дарования именитым горожанам и иным достойным жителям фамилий с правом обретения фамильных и цеховых гербов». Вот пролезли, так пролезли! Это ж надо, сколько золотой и серебряной монеты было вброшено в казну! А сколько мои досточтимые графские предки оставили для своих нужд или получили от короля?! Анналы истории об этом умалчивают…
Вот учись, дубина стоеросовая! Одни обеспечили себе графское достоинство доблестью, силой и мечом, а другие пополняли сундуки умом, хитростью и смекалкой. А ты все так же спишь с пистолетом, а то и с двумя под подушкой. Тоже мне, рыцарь хренов, до сих пор не можешь отойти от фамильного ремесла? Ну так хотя бы разозлись! И того не можешь! Что же с тобой сделал этот ганзейский город?! Размазать кого-то на Риппербане – так это тебе что муху раздавить, а вызвать бурю гнева – слабо!
Мягкая, даже ватная пелена окутывает мозг. Не хочу, и все! Разрядить «Хеклер и Кох» в физиономию – пожалуйста. А злиться не получается. То можно сорваться из-за пустяка, а тут ну просто само обаяние, врожденная вежливость с рабоче-крестьянским акцентом. Да, брат, это тебе не в Кремлевском дворце съездов бутерброды с черной икрой в спецбуфете лопать.
FN-5.7 – прекрасное оружие для нашей работыАроматный, выдержанный янтарный ром, угодивший в бочку еще до Великой Отечественной вой ны, приятно обжигает кончик языка и, одарив нёбо неповторимым вкусовым букетом, мягко растворяется во мне. Это напоминает директиву Иосифа Сталина о провокациях. Все знали, что война вот-вот начнется, но на провокации противной стороны поддаваться себе дороже, ведь так решено там, наверху…
