Иосиф Лаврецкий - Хуарес
Мирный договор был ратифицирован американским сенатом 10 марта 1848 года. В мексиканском же конгрессе дебаты по договору затянулись до второй половины мая. Левые либералы, находившиеся в меньшинстве, призывали отвергнуть договор и продолжать борьбу. Обращаясь к депутатам конгресса, их представитель Мануэль Кресенсио Рехон говорил:
— Когда я вижу эту колоссальную потерю, эту ужасную жертву, это величайшее преимущество, какое мы собираемся предоставить народу, который неизбежно вновь на нас нападет, чтобы захватить нашу страну, завладеть всем американским континентом с прилегающими к нему островами и заставить трепетать Европу, я не могу по меньшей мере не удивляться и спрашиваю себя, какого рода помешательство овладело нами, а также и всем миром, который спокойно взирает на угрожающую ему опасность?
Но подобные выступления не находили поддержки среди большинства членов конгресса, заседавшего в Керетаро. Мексика сражалась один на один с северным колоссом. Англия, хотя и без восторга, только наблюдала, как Соединенные Штаты перекраивают карту Северной Америки. Обеспокоенная нарастающим революционным движением в Европе, она никакой существенной помощи Мексике не оказывала. Более того, коварный Альбион был бы сам не прочь, будь у него такая возможность, присвоить себе баснословное наследство ацтекского правителя Монтесумы. Никакой поддержки и помощи не могла ожидать тогда Мексика и от своих латиноамериканских сестер. Разделенные огромными расстояниями, раздираемые внутренними междоусобицами, опутанные иностранными займами, латиноамериканские республики были как никогда в прошлом далеки друг от друга. На что же было надеяться патриотам? Только на мужество и волю к борьбе мексиканского народа. Но те, кто правил тогда Мексикой, или боялись народа, или считали его темным, отсталым, неспособным выстоять и победить в единоборстве с янки, во много раз превосходивших мексиканцев силой, богатством, организованностью и упорством.
19 мая конгресс в Керетаро 57 голосами против 35 одобрил мирный договор, подписанный в Гуадалупе-Идальго. Американские оккупанты стали отводить свои войска за реку Рио-Гранде-дель-Норте, ставшую новой границей между Мексикой и Соединенными Штатами.
Война с Соединенными Штатами закончилась. Мексика, потерявшая более половины своей территории, разоренная интервентами, лишенная авторитетных политических вождей, могущих ее сплотить, находилась в состоянии прострации. Ее дальнейшее существование как независимого государства многим казалось призрачным. И только небольшая горстка патриотов верила в ее будущее и продолжала трудиться, сплачивая народные силы для грядущих схваток с внутренними и внешними врагами. Среди этих патриотов выделялась своей стойкостью бронзовая фигура индейца из горного селения Гелатао, энергичного губернатора штата Оахака дона Бенито Хуареса.
ИЗГНАННИК
После заключения мирного договора американские войска покинули мексиканскую землю, оставляя после себя разрушенные и разграбленные города и селения. Историки отмечают: поражение в войне, предательство генералов, бесчинства и чудовищные преступления оккупантов, бесстыдные спекуляции ажиотистов, подобно гигантскому шоку, обессилили и обезволили все слон населения страны до такой степени, что последующие пять лет оказались самыми «мирными» в истории молодой республики: в стране в этот период не произошло ни одного пронунсиаменто.
Но Мексика только внешне казалась такой умиротворенной. Подспудно продолжали обостряться противоречия, накапливаться страсти. Всех интересовало будущее страны. Люди задавали вопрос: может ли Мексика после столь тяжелых испытаний выжить как самостоятельное и независимое государство? Церковники, помещики и спекулянты, нажившиеся на войне, отвечали на этот вопрос отрицательно. Они не верили в будущее своей родины и были озабочены только одним, как бы сохранить свою власть и приумножить свое состояние.
Иначе рассуждали патриоты — левые либералы. Они считали, что Мексика может и должна выжить, должна стать на ноги, должна добиться процветания. Каким путем? Лишив экономической и политической власти в первую очередь церковь, этот оплот реакции, предававший национальные интересы страны в угоду иностранным поработителям. Но прежде чем можно было вступить в единоборство с этим мощным и коварным врагом, патриотам следовало упорным трудом по восстановлению разрушенной страны сплотить вокруг себя все те силы, которые были готовы встать на путь обновления и прогресса.
К такому выводу пришли Хуарес и другие видные левые либералы, которых под влиянием французской революции 1848 года противники называли мексиканскими социалистами. В течение пяти лет, находясь на посту губернатора Оахаки, Хуарес неутомимо трудился, развивая экономику штата, школьную сеть, улучшая санитарные условия, строя дороги и мосты, искореняя взяточничество среди чиновников, укрепляя оборону.
Чуть ниже среднего роста, всегда чисто выбритый и одетый в скромный черный костюм, в сшитой его женой белой батистовой рубашке, повязанной черным галстуком, дон Бенито ежедневно в 9 часов утра приходил в свой кабинет в губернаторском дворце, откуда до глубокой ночи руководил делами штата, принимал многочисленных посетителей, в числе которых часто попадались ходоки от индейцев. Пунктуальность и работоспособность его вызывали насмешки местных аристократов, которые говорили, что губернатор трудится подобно простому рабочему. Всегда уравновешенный, спокойный, неизменно вежливый с подчиненными и посетителями, немногословный, предельно честный и неподкупный, Хуарес вызывал к себе доверие и уважение окружающих. Исключительно скромный в своих личных потребностях, преданный семьянин, он в то же самое время никогда и ни с кем не говорил о своих семейных делах или заботах. Казалось, что для этого человека, кроме общественной работы и политики, не существует более святого дела. В то же самое время он никак и ничем не проявлял своих личных амбиций. Его политические интересы в этот период не выходили за границы его родного штата, он не старался выдвинуться в качестве деятеля общенационального масштаба, и посторонний наблюдатель, даже очень проницательный, не смог бы тогда предположить, что несколько лет спустя именно он превратится в центральную фигуру политической жизни Мексики…
За четырехлетний период Хуарес построил в родном штате около 300 начальных школ и 8 учительских колледжей, всемерно способствуя распространению образования среди детей индейцев. В одном из своих выступлений Хуарес говорил: «Дети не ходят в школу из-за ужасающей нищеты, в которой живут их родители и с которой можно бороться, только развивая экономику страны. Стремление к знанию и просвещению присуще людям. Освободите их от ярма нищеты и деспотизма, и они сами себя просветят, даже без посторонней помощи… Воспитать женщину соответственно требованиям ее высокой и полезной миссии — значит взрастить плодотворное семя, способствующее возрождению и социальному прогрессу. Поэтому никогда не следует пренебрегать просвещением женщин».
