Артем Рудаков - Лаки Лючано: последний Великий Дон
— Убери, — потребовал сержант. Но Фрэнк Костелло (сам дьявол в обличье человеческом!) отлично знал, что нужно «старине Тони». Он протянул ему стакан:
— Прошу. За здоровье нашего благодетеля — сенатора Джозефа Уолстеда.
Пальцы Маклоглина жадно ухватили стакан. Он ничего не мог с собой поделать. Хлебнув виски, он довольно крякнул:
— Хорош!
— Скотч чистый как слеза, — уверял Костелло, наполняя второй стакан, — прямо из Шотландии. А теперь — за нашего мудрейшего президента Вильсона. Если бы не он, мы бы никогда не стали богатыми.
Третий раз пили за шефа нью-йоркской полиции Энригса, который, как выразился Костелло, «парень простой и никому не мешает». После третьего стакана старый пьянчуга в мундире окончательно размяк. Он развалился в кресле, блаженно откинув голову назад, и уставился в потолок стеклянными глазами.
— Эй, Тони, ты вроде хотел со мной поговорить? — тормошил его Костелло.
— А? — Маклоглин мотнул головой, пытаясь прогнать хмельное оцепенение.
— Да что с тобой? Ты же ирландец, — посмеивался Костелло.
Сержант пустил слезу:
— Старею, видно. Силенки уже не те. То ли дело раньше.
— Может, позвать ребят? — предложил Костелло. — Они доведут тебя до машины. Отдохнешь, выспишься, а, Тони?
— Нет… Подожди, — сержант сделал отчаянное усилие, пытаясь собрать воедино разбегающиеся мысли, — э-э-э… вот что, Фрэнки. Я тут слышал, у тебя здесь… кхе, появилась рулетка?
Костелло нахмурился:
— Кто это настучал тебе, Тони?
— Ну-ну, — Маклоглин пьяно усмехнулся, — это же моя улица, Фрэнки. Я хоть и старик, но еще кое-что могу. Как-никак десять лет здесь служу. Никакие стукачи мне не нужны. Но еще я знаю, что и девочки тут у тебя, прямо скажем, увлекаются белым порошком…
— Понимаю, — многозначительно произнес Костелло, — сколько?
— Двести долларов, Фрэнки. Да. Двести долларов.
После ожесточенного торга сошлись на ста семидесяти. Кроме того, Костелло обязался и впредь снабжать «друга Тони» хорошей выпивкой. Веселый, благоухающий перегаром и позвякивающий бутылками, сержант ввалился в свою патрульную машину и отбыл в участок. Но это — сержант. Необразованный, тупой придурок. С ним легче. По-настоящему крупной проблемой для Костелло стал лейтенант Кевин Галлахер — начальник отдела по расследованию убийств в Западном округе. Обмануть его было не так-то просто. Умный, честолюбивый, очень жадный, Кевин Галлахер изобрел собственный, индивидуальный способ давления на бутлегеров. Он хорошо знал многих из них еще со времен службы в Ист-Сайде.
Лейтенант составил черный список, в который заносил имена гангстеров, быстро богатеющих на незаконных операциях с алкоголем. Разумеется, в столь выгодном бизнесе ни дня не обходилось без выяснения отношений между соперничающими бандами. Лейтенанту Галлахеру оставалось только быть в курсе событий. Он создал сеть информаторов, которые обеспечивали его самыми горячими новостями. Сам гангстер в законе, Галлахер не боялся грубо шантажировать бандитов. Он умело играл на том, что в такое золотое время любые неприятности с законом были крайне нежелательны. Волей-неволей гангстерам приходилось платить Кевину Галлахеру довольно крупные суммы за молчание. Этот парень был у них как гвоздь в заднице. Но ни один даже самый отпетый головорез не мог решиться на убийство лейтенанта полиции.
Собрав оперативную информацию и сопоставив факты по делу об исчезновении Гудспета, Кевин Галлахер быстро раскусил подлинную суть нехитрой интриги Фрэнка Костелло. Достаточно красноречивым являлся и тот факт, что жена Гудспета через два дня забрала из полиции свое заявление. Лейтенант усмехнулся: обычная история, ребята растолковали дамочке, что эта бумажка мужа ей не вернет. Самое время встретиться с новым владельцем клуба.
Плечистый охранник у входа посторонился при виде полицейского значка. Широким, уверенным шагом Кевин Галлахер направился в кабинет Костелло. Но его опередил охранник, позвонивший по внутреннему телефону.
Тщательно скрывая беспокойство, Фрэнк Костелло поднялся навстречу вошедшему офицеру:
— Добро пожаловать, мистер Галлахер. Чем могу быть полезен?
Полицейский поморщился:
— Брось ломать комедию, Фрэнки. Мы ведь хорошо знаем друг друга.
Улыбка на лице Костелло сразу погасла.
— Садись, чего стоишь, — бросил Галлахер.
Досадуя на секундную слабость, Фрэнк нащупал задницей мягкое кресло и сел.
Лейтенант Галлахер сунул в рот сигарету. Изысканно-блатным жестом зажег спичку об край стола. По виду он был вылитый гангстер: зачесанные назад темные волосы, массивная, как у бульдога, нижняя челюсть, золотой перстень на мизинце.
— Может, выпьем по стаканчику? — развязно предложил Костелло, заранее зная ответ.
— Я на службе, — сухо отказался Галлахер.
— А я на работе, — улыбнулся Костелло.
— К тому же, — процедил лейтенант, — я не пью с убийцами.
Костелло даже глазом не моргнул.
— Вы меня с кем-то путаете, офицер.
Галлахер выпустил несколько колец дыма:
— На улицах идет снег, Фрэнки. И в этом снегу ты слишком много наследил. Ты больше не маленький мальчик с «пушкой», дерущий с лоточников по пять монет в неделю. От тебя начинает сильно вонять. Так что ДАЖЕ Я это чувствую. Усекаешь?
— Мистер Галлахер, — ответил Костелло, — я не делаю ничего плохого. Ну, выпивка, ну, девочки, покер — это же естественно. Люди хотят весело провести время, и я предоставляю им такую возможность. «Сухой закон» очень непопулярен. Он как бы есть, но на самом деле его нет. И я не виноват в этом. Я честно зарабатываю деньги.
Полицейский не был настроен на долгую полемику.
— Рассказать тебе, почему убили Джорджа Джей Гудспета?
Костелло сжал зубы.
— Я, конечно, не знаю, кто его убил. Пока, — добавил Галлахер, — но думаю, что очень скоро узнаю. Это была грубая работа, Фрэнки.
— Я не мокрушник, — прохрипел Костелло. Он оставался спокойным ценой огромного напряжения.
Лейтенант пропустил его слова мимо ушей:
— Но тебе повезло, Фрэнки. У тебя есть шанс. Откровенно говоря, покойный Гудспет был изрядным куском дерьма. И мне на него глубоко начхать. Я согласен, — лейтенант хмыкнул, — КАК БЫ забыть об этом. Но так уж получилось, что я представляю закон. А закон должен получить компенсацию за Джорджа Гудспета. Скажем, тысячу баксов. Такую сумму ты будешь платить мне каждый месяц.
— Это большие деньги, мистер Галлахер, — ровным, тихим голосом произнес Костелло.
— А свобода вообще очень дорогой товар. Тебе ли не знать об этом, Фрэнки?
