Борис Федоров - 10 безумных лет. Почему в России не состоялись реформы
Я считаю, что уникальный шанс радикально реформировать экономику был бездарно упущен — ситуация была не столь критическая, как в 1991–1992 годах, люди не были еще так измучены разговорами о реформах, как сегодня, и с надеждой смотрели на российскую власть. Власть их подвела.
У меня создалось впечатление, что никого не волнуют реформы, все думают только о дачах (активно обсуждали приватизацию госдач) и поездках за границу. В конечном итоге от правительства И.Силаева в истории остались лишь скандалы и анекдоты.
Кто не помнит, как в 1991 году вице-премьер О.Лобов проводил заседание правительства по вопросу заготовки хвойной муки? В 1992–1993 годах журналист М.Леонтьев в «Независимой газете» даже вел рубрику «Лоботомия». Поразительная некомпетентность, поразительное безволие, поразительная коррупция. Для О.Лобова это закончилось скандалом, связанным с японскими террористами из «Аум Синреке», хотя я не думаю, что с его стороны был злой умысел.
В тот период мы держались вместе с Г.Явлинским, особенно близок я был с Н.Федоровым и С.Шахраем, который тогда возглавлял комитет по законодательству Верховного Совета. Наверное, объединяющим фактором был тогда прежде всего сравнительно молодой возраст и оптимизм.
Г.Явлинский был заместителем Председателя правительства по экономической реформе, но не первым (без права подписи распоряжений) и без конкретного министерского портфеля. В результате его полномочия были весьма ограничены. Все сводилось к сравнительно небольшой комиссии по экономической реформе, реальная роль которой в правительстве была мало кому понятна. Профессиональные бюрократы на них смотрели как на чужеродных теоретиков и посмеивались.
Меня тогда удивляло его нежелание что-либо визировать и подписывать. Оказалось, что он опасался — и не без основания — каверз аппарата. Сказался опыт работы в Совете Министров СССР. Конечно, некоторые документы, дублирующие союзные по вопросам, скажем, пособий переселенцам в Еврейскую автономную область (это выглядит как анекдот), вызывали улыбку и визировать это было странно.
Однако были, к сожалению, и другие примеры. Так, знаменитое постановление № 601 об акционерных обществах, в основном написанное мною еще в ЦК КПСС, Г.Явлинский задержал на 2–3 месяца, а замечания его сотрудников были не всегда серьезны. Кстати, Г.Явлинский впервые тогда попытался использовать иностранных консультантов для помощи в работе — так у него в кабинете я познакомился с молодым американцем русского происхождения П.Дерби, возглавлявшим потом достаточно известный «Диалог банк».
Справедливости ради надо сказать, что после ухода в отставку (по-моему, 17 октября 1990 года) Г.Явлинский попытался дать ход указанному выше постановлению. Однако И.Силаев подписал постановление только с перепугу и произошло это в момент моей отставки в самом конце декабря 1990 года.
В целом же Г.Явлинский уже тогда проявил себя как зрелый политик и достаточно умело проводил свою линию во враждебном окружении. Он был единственным человеком в том правительстве, с кем я мог серьезно обсуждать экономические проблемы. Жаль лишь, что довелось нам вместе работать крайне мало.
Негативное отношение к реформам в первом реформаторском правительстве наблюдалось на каждом шагу. Губились вполне нормальные документы по реформе, которые либо не рассматривались, либо волокитились: мое постановление о ценных бумагах пролежало в аппарате до прихода в конце 1991 года Е.Гайдара, который это постановление, после моих напоминаний, и выпустил. А ведь мною и другими участниками группы «500 дней» было подготовлено множество важных документов по экономической реформе, которые бездарно пропали.
В тот период я неофициально продолжал сотрудничать с Н.Петраковым, который еще некоторое время оставался помощником первого и последнего Президента СССР М.Горбачева. Наблюдая неминуемый развал банковской системы СССР и Госбанка СССР, я предложил ему свой проект указа Президента СССР о резервной системе СССР. Указ пытался спасти то, что еще можно было спасти в советской банковской системе. Н.Петраков передал этот проект М.Горбачеву, и тот вроде бы даже был готов его подписать.
Н.Петраков рассказывал, что Горбачев буквально поднял ручку для подписания, когда ему позвонил из Верховного Совета А.Лукьянов. М.Горбачев не замедлил поделиться с ним своими реформаторскими намерениями, а тот взволнованно поведал, что они в этот момент «пропускают» в Верховном Совете СССР Закон о Госбанке СССР и никакой резервной системы не надо. М.Горбачев отложил ручку, и судьба Госбанка СССР и СССР в целом фактически была решена, хотя до распада страны оставалось еще 10 месяцев.
Поскольку я был только министром, хотя и членом президиума правительства, то в Белом доме в основном бывал только на заседаниях правительства, на совещаниях у И.Силаева и некоторых вице-премьеров, что позволяло держаться в стороне от придворных интриг. Зато я постоянно находился в Минфине и пытался наладить его работу по-новому. К сожалению, я всего шесть месяцев был министром и много сделать не успел.
Вместе с тем приведу один пример творческого отношения к делу деятелей правительства, который меня тогда просто поразил. И.Силаев как-то срочно потребовал справку по какому-то аграрному вопросу. Мы зашли к Г.Кулику, и он за несколько минут набросал аналитическую записку, которая пошла премьер-министру.
С Г.Куликом связано еще одно мое воспоминание. Как-то, рассказывая об очередном своем «проекте века» корейским бизнесменам, он решил найти Южную Корею на карте. Из этой затеи ровным счетом ничего не вышло. Корейцы недоумевали, но Г.Кулик, нимало не смутившись, продолжал расписывать радужные перспективы реализации своих идей.
Вообще, надо сказать, что количество абсурдных инициатив отдельных деятелей правительства И.Силаева превышало все мыслимые пределы. Так, однажды мне принесли настолько идиотский документ от одного министра-политика, что я не выдержал, перечеркнул его, размашисто написал — «Чушь!» и приказал отправить автору. Самое интересное, что он не обиделся и уже на следующий день мирно со мной беседовал, как будто ничего и не было.
Самого И.Силаева как человека мне подчас было просто жаль. Он не ориентировался в том, что надо делать, выглядел жалким и измученным пожилым человеком. Попытки улучшить имидж с помощью его поездок в колхозы и походов через грязь в сапогах или игры на гармошке вызывали улыбку. Когда ему звонил Б.Ельцин, премьер вставал, вытягивался в струнку и повторял: «Есть. Будет сделано. Так точно…»
Многие члены того правительства просто канули в Лету. Другие нашли себя в другой деятельности, притаившись в теплых местечках. И.Гаврилов, Г.Фильшин и В.Ярошенко стали торгпредами в разных, но исключительно развитых капиталистических странах. Вице-премьер по науке Н.Малышев и министр образования Э.Днепров были советниками Президента Б.Ельцина. В.Баранников умер вскоре после перехода осенью 1993 года на сторону Р.Хасбулатова и своей отставки.
