Владилен Воронцов - Судьба китайского Бонапарта
Чжоу Эньлай прочно связал себя с антиимпериалистическими силами. В начале 20-х годов, когда Чан Кайши в Шанхае проводил время между биржей и увеселительными заведениями, Чжоу Эньлай, находясь на учебе в Париже, знакомится с работами классиков марксизма, перебиваясь случайными заработками. В августе 1924 г. после четырех лет пребывания во Франции Чжоу Эньлай оказался в стенах военной школы. С этого времени начинаются контакты Чан Кайши с Чжоу Эньлаем, а через него и с руководством КПК.
Начальник школы долгое время вообще не показывался на глаза, чем в немалой степени удивил военных советников. Оказалось, что Чан Кайши, выдав выходное пособие преподавателям, объявил: школа открыта не будет, а сам на некоторое время скрылся в Шанхае. Начальник школы, как тогда показалось многим из его окружения, перепугался насмерть. Находившиеся в Гуанчжоу милитаристы были недовольны созданием школы, и Чан решил предусмотрительно унести ноги. Советские советники смотрели тогда на Чана как на последователя Сунь Ятсена; они и не ведали о его шанхайских покровителях. Тем не менее сам облик начальника школы, его поведение не могли не настораживать. «Чан Кайши тогда было около сорока лет, — вспоминал А. И. Черепанов. — Коротко остриженные поредевшие волосы торчали на маленькой голове. Беспокойно бегали злые глаза. Держался он подчеркнуто по-военному, явно рисуясь. Слушая Бородина, время от времени в знак согласия издавал какие-то бессвязные звуки, напоминающие карканье вороны. Смех его звучал искусственно, глаза оставались злыми».[25]
Преподавательский состав вверенной Чан Кайши школы отличался удивительной пестротой. Одни, глубоко уверовав в правоту линии Сунь Ятсена, пришли сюда с искренним желанием посвятить себя делу защиты революции. Другие — и их было немало — руководствовались чисто карьеристскими соображениями; последние смотрели на Вампу как на трамплин для получения в перспективе желанной синекуры. Карьеристы не скупились на революционную фразу, стремились представить себя последователями Сунь Ятсена. О таких любителях революционной фразы обычно говорили: «На устах мед, а за пазухой нож».
Внешне казалось, что Чан Кайши горит на работе. Ежедневно встает в 5 часов утра и начинает обход, немало удивляя тех, кто еще находился в кроватях. На военных советников, однако, производило впечатление другое: отсутствие у Чан Кайши хоть какого-либо желания по-настоящему вникнуть в организационные и учебные дела школы. Но когда проходили массовые митинги, то он давал волю своим эмоциям. Оратор надрывался, выкрикивая лозунги: «Долой империализм!», «Долой милитаристов!», «Смести феодалов!» и т. д., демонстрируя свою приверженность революции, трем принципам Сунь Ятсена. «Допустим, я, Чан Кайши, нарушил принципы нашей партии, — заявил он однажды, — вы, слушатели школы, можете выступить против меня, начальника школы… Если я, начальник школы, когда-нибудь нарушу дисциплину или изменю принципам нашей партии, то, безусловно, я должен быть расстрелян на месте!..»[26] Политическое лицемерие, столь характерное для игравших в революцию милитаристов.
Чан Кайши и его шанхайские друзья смотрели на Вампу как на кузницу преданных кадров, но не для революции, а для себя. К тому же поход в центральные и северные районы должен был — о чем втайне мечтал Чан Кайши — поднять его авторитет как военного и политика, объединившего Китай. Достижение таких целей связывалось с необходимостью создания армии на современной основе, с подготовкой офицерских кадров.
В начале июня 1924 г. в Гуанчжоу вспыхнул мятеж опиравшихся на западные державы юньнаньских и гуансийских милитаристов. В центре мятежа — купеческие отряды, или; как их называли в народе, «бумажные тигры». Эти отряды, содержавшиеся на средства купечества, были созданы после революции 1911–1913 гг. В начале мятежа в городе находилось до 12 тыс. «бумажных тигров». Они пользовались покровительством английской администрации в Гонконге. Любовь к англичанам имела вполне земные основания — превалировали интересы компрадоров. Ведущий среди гонконгских компрадоров, представлявший интересы «Шанхай бэнкинг К°», Чэнь Ляньбо захватил лидерство в отрядах «бумажных тигров». Чэнь закупил у германских фирм в Гонконге большое количество оружия, которое было погружено на норвежский корабль, шедший в Гуанчжоу.
Начальник школы Вампу оказался в центре событий. 9 августа Сунь Ятсену стало известно о норвежском корабле и грузе для «бумажных тигров». Чан Кайши получил приказ завладеть оружием. Утром 10 августа корабль с оружием был захвачен. Хозяева оружия располагали официальным разрешением на его транспортировку, но, согласно этому разрешению, оружие должно было прибыть через 40 дней. Нарушение рассматривалось как основание для конфискации. Чэнь Ляньбо грозил объявлением всеобщей забастовки. Сунь Ятсен в ответ обвинил «бумажных тигров» в контрабанде оружия. Был отдан приказ об аресте Чэнь Ляньбо. Но тот сумел скрыться и появился в 15 км от Гуанчжоу, где собирались верные ему отряды и откуда мятежники установили связь с милитаристом Чэнь Цзюнмином. Положение в Гуанчжоу накалялось. Торговцы, в основном крупные, объявили забастовку. После длительных консультаций со своим окружением Сунь Ятсен решил возвратить часть оружия купеческим формированиям. Это составило более 2 тыс. винтовок, около 2 тыс. маузеров, около 125 тыс. патронов. Оружие сразу же было пущено в дело.
«Бумажные тигры», вдохновляемые зарубежной агентурой, решили поставить под свой контроль весь город. Правительство Сунь Ятсена искало выхода из сложившейся ситуации, и первым шагом стало избрание Революционного совета. Чан Кайши стал командующим войсками, подчиняющимися этому совету.
Военными действиями против мятежников командовал сам Сунь Ятсен. Победа над «бумажными тиграми», за которую было заплачено многими жизнями, упрочила положение гуанчжоуского правительства, мятежники рассеялись, купечество вынуждено было подчиниться. Переписка Сунь Ятсена с Чан Кайши показала: сам Чан не был готов «справиться с чрезвычайными делами». Он не выполнял приказов Сунь Ятсена, не доставлял оружие туда, куда требовалось, срывал намеченные ранее планы, забирая боевые средства у подчиненных Сунь Ятсену отрядов, и т. д.
В книге Жана Рода «Современный Китай» дается обобщенная характеристика некоторых участников революционного движения в Китае в тот период: «Пламенный реформист в период торжества передовых идей, он с такой же легкостью превращается в горячего реакционера в угоду изменчивым настроениям и прихотям двора. Наивная готовность, с которой он спешит отказаться от своих вчерашних убеждений, равняется разве только его притворному смирению в моменты крупных поворотов в политических настроениях правящих сфер. В такие критические моменты трусливый мандарин притворно просит подвергнуть его наказанию, уволить его в отставку, рассчитывая ценою этой пошлости и лицемерия спастись от падения, так пугающего его»[27].
