Анатолий Барбакару - Я – шулер
Его надо создавать.
Наверное, он был прав. Состояния наживались на этой методе.
Подвернувшемуся председателю колхоза помогли устроиться в известную на весь Союз клинику. Больших это знакомств требовало. Постарались. После трех курсов лечения вверенный колхоз перестал числиться в миллионерах.
И своих, одесситов, случалось, даже приятелей многолетних в отдельные палаты помещали по блату. С телевизором, с особой кухней. Повышенное внимание персонала обеспечивали... И в этих самых отдельных палатах обыгрывали.
Прежняя, уже отходящая плеяда профессионалов славилась именно умением организовать игру, создать клиента.
И на пляже были большие специалисты в области организации. Некоторые только на этом и специализировались. И не знали, с какого бока подступиться к колоде, а долю – имели.
Залетный еще ногой на песок не ступил, по лестнице только спускается, а его уже кличут:
– Товарищ! Вы в преферанс играете?
Не жлоб какой кличет, пожилой седовласый мужчина. С добродушнейшей улыбкой, в душу проникающей. (Между прочим, преподаватель труда в школе.)
Почему бы действительно не сыграть, если соперники – приличные люди. И, что успокаивает, – все разные. Один – моложавый кандидат-математик, другой – отставной военный (с формой, сложенной рядом, на топчане), третий – бородатый геолог, «акающий», приехавший в отпуск, четвертого – насилу от шахмат оторвали. Чего уж тут беспокоиться, если сам их по всему пляжу собирал.
Перед учителем труда, конечно, неловко. Тот первый подошел и остальных игроков помогал искать. Но играть хотел бесплатно, чудак. Кто ж в преферанс без денег садится. Пришлось – без него. Ну ничего, пусть понаблюдает, подучится.
К подбору имиджей всегда тщательно относились.
Мне, например, на свой жаловаться было грех. Часто выручал. Спортсмен с травмой. Команда приехала на сборы, а у меня – растяжение, от тренировок освободили. Вот загораю. В команде преферанс популярен; чем еще заниматься спортсменам на «выездах» в гостинице? И (что больше всего расслабляло жертву) какого уровня игры можно ожидать от спортсмена, привыкшего играть только со своими, с таким же, как он. И главное, все остальные – еще так-сяк. Могут (теоретически) оказаться сообщниками. Но этот – точно сам по себе. Слишком молод и долговяз. Два метра роста – не признак преферансиста, тем более не преферансиста-профессионала. Признак профессионала-спортсмена. Этот параметр только для того, чтобы облапошить кого-то, не присвоишь...
Бывало, играли вчетвером. Втроем обыгрывали одного фраера. Двое из наших, соучастники, вполне достоверно ссорились во время игры, демонстрировали антагонизм. Чуть ли не до рукоприкладства доходило якобы на нервной почве.
Но у клиента, залетного, случалось, закрадывалось сомнение. Расплатившись, отводил меня в сторону, делился подозрениями. Мол, эти, кажись, играют в пару.
Еще бы. Я приводил довод в пользу этой версии: они уже два дня меня обыгрывают. Мерзавцы. Решали больше с ними не играть. Решали играть между собой. Потом, конечно, выигрыш приходилось делить на троих.
Для того чтобы как следует обыграть лоха, совсем не обязательно играть крупно. Можно загорающего рядом провинциала, только приехавшего, с еще не успевшим обгореть пузом, обучить любой простейшей игре. (Лучше, если он обучит вас.) И начать игру на мороженое. Самое дешевое. К концу отпуска обыграть на две тысячи порций.
В большинстве людей живет постоянное стремление: попасться. Важно только не мешать им в этом. Не спугнуть. Впрочем, и уже побывавшие в силке вновь норовят влезть в те же самые сети.
Ежегодно отдыхающий в Одессе ленинградский миллионер в конце концов притомился финансировать наше с ним общение. Зарекся играть со мной. При этом задел за живое. Рассчитываясь последний раз, сделал выговор.
– Меня, – говорит, – люди годами обирали. На сотни тысяч. И я не понимал. Потому, что профессионалы. А ты – щенок... Сел, «хлопнул» и все... Никакой тонкости. Кто так работает?..
Так обидно стало... А главное, должен был признать: он прав. Все-таки огрызнулся, не молчать же...
Это его совсем расстроило:
– Ну вот, еще и хам. Деньги получил, нахамил... Как так можно?! Кто с тобой после этого сядет?..
И больше не садился. Насмешливо посматривал на меня, бесперспективно ожидающего клиентов. Причем с другими – играл и проигрывал так же непринужденно. Можно сказать, мои деньги.
Как-то я пришел на пляж позже него. Ленинградец с одним нашим в покер режется. На меня, исдалеку расположившегося, глянул надменно, даже не поздоровался.
Устроился в трех топчанах от них. Три карты бросаю, тренируюсь.
Не отрываясь от игры, миллионер косит взгляд в мою сторону. Не удерживается, снисходительно замечает:
– Тут тебе еще потренироваться надо. Заметно пока. Красная справа.
– Да, – сокрушаюсь. Красная и впрямь – справа.
Так – несколько раз. Угадывает он, не слишком при этом напрягаясь, продолжая игру. При этом давит на то, что мне еще до профессионалов о-го-го...
Разнервничавшись, я в очередной раз готов поставить полтинник, что он не угадает. Уравновешенный и снисходительный, он соглашается.
Не угадывает, конечно.
– Погоди-погоди... – недоумевает. – Ну-ка, еще раз.
Снова не угадывает.
– Погоди-ка, – это уже своему сопернику-покеристу.
Откладывает карты, перебирается на мой топчан и уверенно доводит проигрыш до тысячи.
Впрочем, к чести его, на этом спохватывается. Сообщает, что получил удовольствие. Точь-в-точь как персонаж О. Генри. Благодарит за урок.
Таким образом расположение его я вернул. Вернул и финансовый источник... Не вернул, но и не потерял. Сам миллионер больше со мной не связывался, но если приезжал с дружками, обязательно знакомил их со мной. То ли хвастая, то ли подтверждая свой рассказ о том, как «его нашли», первым делом всех вел ко мне. Радостно причитая:
– Сейчас он покажет!.. Сами увидите!.. Вадик, давай тебя первого!.. По сотке. Ну-ка, щенок, «хлопни» этого «волчару»!..
Я с удовольствием «хлопал».
– Во дает! – радовался миллионер. – И не видно же ни хрена! Давай еще разок!
Честно говоря, я не понимал, чего они радуются. И чему удивляются. Трюк древнейший, особенно популярный сразу после войны. Но ладно – нравится людям, пусть радуются.
...Была разработана методика, по которой знакомые проститутки в кабаке, где мы имели обыкновение ужинать, помогали с поставкой фраеров.
Общаясь с подвыпившим похотливым толстосумом, в разгаре кутежа проститутка нахально, в своей профессиональной манере требовала вдруг:
– Ну-ка, подкинь четвертачок.
Клиент, конечно, замешкивался. Тогда ему с укоризной сообщали:
