Эркебек Абдулаев - Позывной – «Кобра» (Записки разведчика специального назначения)
В ту пору я увлекся каратэ и на этой почве сошелся с сотрудником местного КГБ. Вскоре мне предложили перейти в органы. Проверка длилась полгода. Трудности возникли с проверкой по спецучетам: у меня десять человек близких родственников, у жены девять, все они родились в разных местах, сменили много мест жительства. У любого оперативника руки опустятся. Не долго думая, сотрудник КГБ предложил мне самому заполнить требования. Их оказалось 147 штук! Позже я слышал, как в Узбекистане ленивый опер «зарубил» хорошего парня только из-за того, что у него было слишком много родственников.
Летом 1979 года наконец все необходимые справки были собраны. Тут возникла проблема с партийностью. Своей очереди приема в КПСС дожидались в райкоме комсомола двое более высокопоставленных коллег: заворг и второй секретарь. Но начальник КГБ Аман Доскеев переговорил с первым секретарем райкома партии и вопрос был улажен.
В августе съездил в родной колхоз «Каракол», и объявил, что уезжаю на учебу в Высшую партийную школу. Практичные бригадиры смекнули, что через пару лет я вернусь минимум парторгом, а то забирай и выше. В общей сложности они наобещали семь барашков. Но я взял две овечки и пару фляг кумыса, и то у чабанов, друзей детства. В райкоме комсомола организовал отходную.
ЧАСТЬ 5. СЛУЖБА В ОРГАНАХ КОНТРРАЗВЕДКИ
Чтобы быть справедливым возмездье могло, лишь злом воздавать подобает за зло.
ФирдоусиГлава 1. Минская школа
В конце августа 1979 года я приехал в Минск на Высшие курсы КГБ СССР. Несколько дней длилось тестирование и собеседование. На первой установочной лекции, начальник курсов заявил:
— Из числа сидящих в этом зале через десять лет 5–6 слушателей станут генералами. Примерно столько же человек не поднимутся выше майора. Остальные будут подполковниками и полковниками. Минские курсы являются лучшим учебным заведением контрразведки в стране. Московская Высшая школа КГБ, разумеется, думает иначе. Но факты налицо. Об этом свидетельствует статистика.
Думаю, что слушатели мысленно примерили на свои плечи генеральские погоны. Я уж точно. Каждый из нас, сидящих в зале, имеет высшее образование, в течение нескольких лет успел поработать в народном хозяйстве по своей основной гражданской специальности. Мы только что, впервые в жизни одели офицерскую форму. Хромовые сапоги, хрустящие портупеи, это, знаете ли, чертовски здорово! Покажите мне мужчину, который не мечтал бы носить военную форму! Солидные тридцатилетние мужики украдкой бегали в фойе поглядеться в зеркало как самые последние институтки. На моих погонах красовались три маленькие звездочки. Таких старлеев на курсах было всего несколько. Основная масса слушателей были лейтенантами. Были и сержанты из тех, которые обучались в вузах без военных кафедр. Они получали по 75 рублей курсантских, в то время как я — 205. Из этой суммы 150 рублей ежемесячно отправлял своей жене. Сержантам через полгода Приказом Председателя КГБ присвоили лейтенантские звания.
По результатам тестирования первое место на Курсах получил Валера из Ленинграда с коэффициентом 4,6 балла! Это близко к гениальности. Пятерку в принципе получить невозможно, пятерка — это абсолют! Он стал командиром нашей учебной группы. Минимальный показатель — 2,8 балла, имел парнишка с соседней группы. Через полгода его отчислили за неуспеваемость. Остальные ребята плотно вписались между 3,5 и 4. Это свидетельствует о том, что в органы госбезопасности отбирали не самых худших. Я с 4,2 баллами был назначен заместителем командира группы.
В каждой группе было по 14 слушателей, приехавшие с разных концов Союза. Проживали в общежитии по четыре человека в комнате. В нашей комнате кроме меня были ребята из Самары, Эстонии, и Казахстана.
Утро начиналось с получасовой пробежки и зарядки. Затем туалет и завтрак. Занятия строились по схеме, отработанной многолетней практикой. Сперва установочные лекции по спецдисциплинам, на которых преподаватели знакомили нас со свежими материалами из практики контрразведки.
После обеденного перерыва занятия продолжались до 18 часов. С 18 до 20 часов самоподготовка. Затем ужин и личное время. Отбой в 23 часа.
Учебников по спецдисциплинам было много. Но еще интереснее было читать первоисточники: это были настоящие материалы по наиболее громким делам, известным и неизвестным широкой публике. Времени, отведенной на самоподготовку катастрофически не хватало. Поэтому после ужина возвращались в класс и засиживались до отбоя. Секретчик просто отбирал у нас документы, запирал их в железный шкаф и выгонял всех из класса. Признаюсь, что после Минской школы я охладел к детективам, потому что реальные операции во много раз оказались интереснее писательских выдумок.
Глава 2. Лучше иметь красную рожу и синий диплом, нежели синюю рожу и красный диплом
В справедливости этого студенческого афоризма убедился на практике. В нашей группе был парень, окончивший школу с золотой медалью и ВУЗ с красным дипломом. Обладая феноменальной памятью, на семинарских занятиях он слово в слово цитировал выдержки из учебников. Но стоило преподавателю задать каверзный вопрос, начинал плавать. Мы, хронические троечники в прошлой жизни, напрягая извилины и, используя житейский опыт, выкручивались. Иногда даже поражали преподавателя оригинальными вариантами решения задач и получали пятерки. Оказалось, что в оперативном работнике выше всего ценится именно способность думать. Через полгода, адаптировавшись к учебе, даже выкраивали время сбегать на танцульки в ОДО. При упоминании окружного дома офицеров у каждого выпускника Минской школы непременно мелькнет улыбка, он вспомнит солдатский духовой оркестр на сцене, наяривающий «твист» и «шейк», красивых барышень у входа, хватающих офицеров за руки:
— Товарищ лейтенант, проведите пожалуйста на танцы!
И без пятнадцати одиннадцать торопливое прощание с девушкой и стремительный марш-бросок в расположение, чтобы успеть на вечернюю поверку.
Бывшие отличники получали тройки и имели бледно-синюшные лица. Ходили байки, что на предыдущем потоке у одного «отличника» от перегруза поехала крыша: заметили, что каждое утро он надраивает щеткой сапоги Феликсу Эдмундовичу, чей огромный портрет висел в вестибюле. Над шутником сперва посмеивались. Спохватились, когда он начал пускать пену и кусаться. Короче, повязали и отправили домой.
Случилось так, что в начале учебы один из наших слушателей, будучи в городе, на пять минут опоздал на вечернюю поверку. Ему устроили разнос по служебной и партийной линии. Один ретивый коммунист даже предложил исключить его из партии. Это было уж слишком. Мы заступились за своего товарища:
