Эдуард Хруцкий - Тайны уставшего города (сборник)
Разнообразным инструментом они запаслись и начали одну за другой отвинчивать гайки. Поддавались они с трудом. Видимо, постарался командарм Саблин, когда прятал свои сокровища.
Они отвинтили одну. Потом вторую, третью, четвертая оказалась самой тяжелой, но они поднажали и…
Внизу в ресторане раздался дикий грохот – рухнула вниз одна из люстр. Слава богу, что она упала в фонтан, поэтому никто серьезно не пострадал.
Медная доска оказалась креплением ресторанной люстры.
Скорняков и Крафт не успели опомниться, как в номер влетели милиционеры и, скрутив «кладоискателей», передали их дежурному оперу МУРа Алексею Ефимову.
Алексей Иванович Ефимов был человеком необыкновенным. Я познакомился с ним на гулянке по случаю годовщины МУРа. Невысокий, стройный, моложавый подполковник поразил меня набором орденов на груди кителя: Ленина, два – Красного Знамени, «Знак Почета» и Отечественной войны. Не считая боевых и юбилейных медалей.
– Как ты думаешь, сколько ему лет? – спросили меня.
– Под шестьдесят, – ответил я.
– Алексею Ивановичу уже давно за семьдесят.
Так я познакомился и подружился с оперативником, начавшим работу в МУРе еще в двадцатых годах.
Трудно рассказать обо всех операциях, в которых принимал участие Алексей Иванович, но одна из них была весьма любопытна.
В двадцать восьмом году милицейская многотиражка напечатала статью «Муровцы прекрасно работают».
«Четвертым районом МУРа во главе с помощником инспектора Е. М. Максимовой и А. Н. Жуковым раскрыто дело о краже с подкопом из магазина Госторга на Б. Дмитровке мехов на 22 тысячи рублей. Виновник – сын бывшего начальника Московской сыскной полиции С. Швабо и его соучастники были арестованы и преданы суду».
Репортеры из милицейской газеты ошиблись. Казимир Станиславович Швабо никогда не был начальником московского сыска. Свою службу в полиции он начал со скромной должности сыщика в летучем отряде. В те годы это полицейское подразделение было самым боевым. Сотрудники его работали по всей Москве. Они ловили карманников в трамваях и на рынках, занимались квартирными кражами, сажали за решетку конокрадов и собачьих воров, ловили уличных грабителей.
Работа в летучем отряде давала его сотрудникам неоценимый опыт и прекрасное знание преступного мира Москвы. Казимир Швабо был отличным сыщиком, получил все причитающиеся полицейскому, служащему без классного чина, медали и был повышен.
Он стал надзирателем сыскной полиции в Тверской полицейской части. Это была самая сложная территория в Москве. Все модные и ювелирные магазины, богатые квартиры, лучшие кофейни и рестораны.
Швабо еще в летучем отряде создал весьма сильный агентурный аппарат, поэтому ему удалось расстроить несколько крупных магазинных краж и квартирных грабежей. Он был отличным профессионалом и без всякой «руки», которая проталкивала бы его по служебной лестнице, к 1915 году выбился в чиновники для поручений Московской сыскной полиции. И хотя чин был пожалован ему всего XII класса – губернский секретарь, что в наше время равно лейтенанту милиции, он стал одним из четверых старших оперативных работников московского сыска и получил должность весьма перспективную для роста. Курировал Швабо по-прежнему Тверскую полицейскую часть, где у него сложились прекрасные рабочие отношения.
Чиновник полиции получал неплохое денежное содержание, и Швабо нанял квартиру в Ермолаевском переулке, дом номер 7, у него был установлен телефонный аппарат номер 160-76. Надо сказать, что чиновникам полиции в те годы квартиру оплачивало государство.
Семья у него была небольшая. Он, жена, сын Станислав, гимназист. Швабо мечтал, что сын, получив аттестат, поступит в Институт инженеров путей сообщения. В те годы инженер был весьма уважаемым и обеспеченным человеком.
Жизнь шла своим чередом. Швабо ловил мазуриков, жена вместе с кухаркой хлопотала по дому, а сын прилежно изучал науки. Но однажды ночью в начале декабря 1916 года в квартире зазвонил телефон. Швабо снял трубку и услышал голос своего агента, предложившего ему встретиться в десять часов в Нескучном саду. Агент телефонировал из ресторана, так как на квартире у него телефона, естественно, не было.
Морозным декабрьским утром они встретились в Нескучном саду. Агент был человеком солидным, походил на степенного купца.
– Слышь, Станиславович, – начал он сразу же, – Веденяпин объявился.
– Интересно, и поэтому ты мне ночью телефонировал?
– За фрея меня не держи, Веденяпин дело ставит.
– Какое?
– Ювелирный магазин. «Пале-Рояль» помнишь?
– Кузнецкий Мост, дом номер 5.
– Точно. Так он его взять хочет.
– Он же медвежатник, налеты не его дело.
– Он подкоп готовит, чтобы в новогоднюю ночь сейфы потревожить.
Швабо, взяв лихача, погнал его в Гнездниковский, где помещалась сыскная полиция, и пошел в кабинет начальника – коллежского советника (полковника) Маршалка.
От такой новости у Карла Петровича немедленно улучшилось настроение. Еще бы, взять с поличным такого воровского «ивана», как Веденяпин по кличке Лапа! (В те годы «иваны» были тем же, что нынче «воры в законе».)
Операцию разработали быстро. Агент сообщил, что две недели назад у истопника дома номер 5 началась типичная болезнь российских интеллигентов – запой. Поэтому Александровский комитет прислал на эту должность увечного воина, георгиевского кавалера. Воин этот на фронте ни одного дня не воевал, а был тверским вором-форточником Соловьем.
Ночью Соловей и Веденяпин сотоварищи рыли подкоп, чтобы попасть в магазин в праздничную ночь, когда сторожа на улице уже пьяные, а городовой делает обход квартир с поздравлениями, получая в каждой рюмку водки и серебряный рубль.
Продумано было точно, с учетом российского менталитета.
Через неделю Швабо с двумя надзирателями подъехал в магазин и попросил управляющего вызвать к себе истопника и держать его до особого распоряжения.
Навесной замок ловко открыли отмычкой, попали в котельную и обнаружили подкоп: теперь надо было ждать.
В канун Нового года торговля у ювелиров шла как никогда успешно. Народу в магазине было битком. Поэтому никто не обратил внимания на десять солидно одетых господ, в разное время пришедших в магазин.
Наконец «Пале-Рояль» закрыли, а господа остались в служебных помещениях. Нортоновские часы в торговом зале пробили двенадцать раз, послышался удар, и паркет треснул. В пустой зал влезли четверо. Двое пошли потрошить витрины прилавков, а двое направились в комнату, где стояли сейфы.
Веденяпин был медвежатником опытным и первый сейф вскрыл через полчаса. Когда он начал перегружать деньги и драгоценности в объемистый саквояж, вспыхнул свет, и вместо Деда Мороза появился Швабо с браунингом в руке, а с ним девять молодцов из летучего отряда.
