Лариса Черкашина - Наталия Гончарова
«Чтение полезных книг служит к изощрению разума»;
«Желающий чести человек, читая полезные книги, просвещает свой разум…»
Девяти лет от роду (!) Наташа знала уже о пользе книг.
Правда, не все книги в дедушкиной библиотеке предназначались для молодых барышень. От чтения некоторых из них, фривольного содержания, предостерегал свою молодую жену Александр Сергеевич, «…не марай себе воображения, женка», — советовал он.
Те две недели, что провел Пушкин в Полотняном в августе — сентябре 1834 года, он буквально зачитывался книгами из гончаровского собрания. Его частенько видели несущим кипы старинных фолиантов. Тогда же поэт отобрал для себя и своих детей нужные ему сочинения. Сохранился реестр взятых им книг, из коего видно, что в фамильной библиотеке имелись довольно редкие книги по российской и всемирной истории, географии, философии: «Журналы Петра Великого», «Летописец царя Ивана Васильевича», «О градах китайских», «Семейная и дружеская переписка Фридриха II, Прусского короля», «Очерки Теодигэ о Доброте Бога, Свободе человека и происхождении Зла».
Числились в реестре многие учебники, очевидно, те самые, по которым в детстве занималась Наташа Гончарова: «Уроки арифметики» и «Древняя история», «Астрономическая география» и «Риторика», «Курс мифологии» и «Французская грамматика». Отложены были Пушкиным томики поэтических сборников, в их числе книги собственных стихов и поэм.
Пушкинские стихи читали, заучивали наизусть сестры Гончаровы. И конечно же, их не могла не знать и Наташа, ведь она сама писала стихи.
…Перелистывая страницы ученических тетрадок Наташи, на обложке одной из них, загнутой вовнутрь и в таком потаенном уголке, куда прежде никто не удосужился заглянуть, я нашла четверостишие, написанное ее рукой. Говорилось в нем о страхе и трепете душевном, что испытывает творец, посылая свои стихи в журнал. Уж не отправляла ли их и Наташа? Ей шел в ту пору пятнадцатый год…
И все же одно детское стихотворение Наташи известно. Свое поэтическое напутствие брату Ивану она записала в его альбом, хранящийся ныне в отделе рукописей Российской Государственной библиотеки.
Единственно обретенное стихотворение юной Таши, написанное по-французски (перевод Владимира Кострова) и адресованное брату Ивану:
«Пусть пройдет без невзгод твой жизненный путь.
Светом дружбы украсятся дни.
О сердечности нашей, мой друг, не забудь,
Навсегда ее сохрани.
Ах, как жаль, что об этих ученических опытах Натали не дано было знать ее строгим критикессам Марине Цветаевой и Анне Ахматовой. Тогда, как знать, резкость суждений их о жене поэта смягчилась бы. Ведь она была одной с ними поэтической крови…
«Нет в природе величественнее, очаровательнее зрелища, как зрелище неба при восхождении и захождении солнца, которого вид составлен из много различных отливов света, разливающихся по облакам…» — давным-давно записала в своей тетрадке девочка-поэтесса Таша Гончарова.
«Я женат — и счастлив», — признавался после свадьбы Пушкин. Но счастье было недолгим…
«Ежели мы под счастием будем разуметь такое состояние души, в котором бы она могла наслаждаться в сей жизни новыми удовольствиями; то оно невозможно по образованию души нашей и по множеству неприятностей, с которыми часто невольным образом встречаемся в сей юдоли печалей». Эти откровения безымянного философа восемнадцатого столетия Наташа в детстве переписала в свою ученическую тетрадь. И как точно соотнеслись они в будущем с ее счастливой и трагической судьбой.
ЛЮБОВНОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ ГЕНЕРАЛА ЗАГРЯЖСКОГО
Где муки, где любовь?
A.C. ПушкинВблизи Москвы есть словно затерянный мир. И далекое восемнадцатое столетие здесь предстает особенно зримым, почти осязаемым.
Ярополец… Кажется, — время остановило в этих местах свой нескончаемый бег. В тиши старинной усадьбы, сохранившей отблеск былого великолепия, легко представить образы ее прежних владельцев, тех, чьим велением возводились эти башни, дворец — они жили, любили, страдали, молились и обрели, наконец, вечное пристанище.
Ярополец… Почти таким же впервые увидела родовое имение десятилетняя Наташа Гончарова. И старые слуги сказывали ей удивительные истории о былых временах, и о господах, ее дедах и прадедах, что жили здесь прежде. И рассказы эти походили на легенды… Видела девочка на берегу Ламы огромный надгробный камень, заросший крапивой и иван-чаем. И на нем можно было еще различить воинственный герб — меч и крест под луною, и даже разобрать старинную вязь: «Лета 7206, ноября в 9 день преставился раб Божий, гетман Войска Запорожскаго Петр Дорофеев, сын Дорошенко; а поживе от рождества своего 71 год, а положен бысть на сем месте». И трудно было представить маленькой Таше, что грозный воин, похороненный на исходе семнадцатого века под гранитной глыбой, и будто бы вместе со своей золотой гетманской булавой, приходился ей далеким прапра… дедушкой.
«Запорожский рыцарь» и «Свойственник царя Ордынского»
Ерополчь, Ярополче, Ярополицы — как только не называлось в столетиях старинное славное село, а ныне небольшой поселок Ярополец, что близ Волоколамска. Впервые русская летопись упоминает о Яропольце в 1135 году. Какое еще село может поспорить своим возрастом с Москвой! А вот старинный Ярополец может. Старожилы уверяют, что само название пошло от князя Ярополка, сына Владимира Мономаха, чьи боевые дружины стояли некогда ратным лагерем на берегу неторопливой Ламы. В веках меняло село владельцев, числилось то за древним Иосифо-Волоцким монастырем, то становилось царской вотчиной — Иван Грозный выкупил эти земли у монастыря и любил здесь позабавиться знатной охотой.
Дни расцвета исконно русского села, как ни странно, связаны с именем гетмана Правобережной Украины Петром Дорошенко.
Петр Дорофеевич Дорошенко, «один из героев древней Малороссии, непримиримый враг русского владычества» (как писал о нем в примечаниях к «Полтаве» Пушкин), был личностью исторической. Начав службу в войске Богдана Хмельницкого (в 1657-м ездил с посланием гетмана к шведскому королю), он стал генеральным есаулом при гетмане Павле Тетере, затем полковником, и на Чигиринской раде ему были вручены заветные символы гетманской власти — бунчук и булава.
Зачем дрожащею рукою
Еще он носит булаву?
Теперь бы грянуть нам войною
На ненавистную Москву!
Когда бы старый Дорошенко…
Честолюбивый Дорошенко то вступал в сговор с поляками против Москвы, мечтая о единой Малороссии и желая объединить её под польским протекторатом, то уповал на помощь крымского хана, то заключал договор с Турцией о войне против России и Польши. Но турки, равно как и татары, в союзники гетману не годились — тысячами угоняли они несчастных украинцев в неволю, рушили и оскверняли христианские святыни.
