Сборник - Сулейман и Роксолана-Хюррем. Мини-энциклопедия самых интересных фактов о Великолепном веке в Османской империи
Но к загадочной теме Востока обращались не только западноевропейские творцы, но и многие талантливые художники России, среди которых можно особо отметить Василия Верещагина. Назовм лишь несколько колоритных работ отечественного мастера: «Мавзолей Гур-Эмир. Самарканд», «Верблюд во дворе караван-сарая», «Мавзолей Шах-и-Зинда», «Дервиши в праздничных нарядах», «Мальчик на невольничьем рынке», «Евнух у дверей гарема», «Опиумоеды» и др. все эти работы были написаны в конце XIX века. Верещагину удалось показать Восток как грандиозную, но застывшую в потоке потока времени цивилизацию.
Еще немного о моде, или Восток – дело тонкоеО тесных исторических и культурных связях Турции и Италии свидетельствуют даже нюансы, которые касаются… модных веяний. В начале ХХ века в Венеции жил знаменитый художник и дизайнер тканей Мариано Фортуни, который в быту одевался в восточный костюм. Страстно влюбленный в восточную культуру, обожавший женщин с их загадочными натурами, он создал моду, которая и сегодня не выходит из моды. Его платья носили знаменитые дамы ХХ века – Элеонора Дузе, Айседора Дункан, Сара Бернар.
Мальчик на невольничьем рынке. Художник Василий Верещагин
По стопам этого «пионера восточной моды» пошел и французский кутюрье, предшественник и соперник Коко Шанель – знаменитый Поль Пуаре. Он известен как дизайнер, освободивший женщину от корсета, создатель «платья-рубашки». Под влиянием дягилевского балета, особенно «Шахерезады» Римского-Корсакова (постановка Фокина, костюмы – по великолепным эскизам Бакста) Пуаре создает «восточную коллекцию»: туники, тюрбаны с высокими эгретами, юбки-абажуры. В 1913 году Поль Пуаре устраивает знаменитый, навсегда вошедший в историю моды бал «1002 ночи».
Считается, что именно с Поля Пуаре началась мода на балы в турецком стиле. В России самый знаменитый подобный бал дал граф Безбородко в 1914 году. И в том же году началась Первая мировая война.
В наши дни в связи с популяризацией Турции как доступной курортной здравницы, а также благодаря сериалу «Великолепный век» о любви славянской наложницы Роксоланы и султана Сулеймана I, подогревшему мировой интерес к турецкой истории и, в частности, к Османскому периоду турецкой истории, «восточное влияние» уже стало привычным практически для всех модных показов и дизайнерских коллекций.
Закрытие сералей, или Бесславный конец «Дома радости и счастья»Время текло вперед, а вместе с ним зарождались, процветали и приходили в упадок гаремы. Конец XIX века свидетельствовал, что пришла пора мощных реорганизаций. Революционные бури, бушевавшие в Европе, покатывались к Блистательной порте, угрожая существованию и самого султаната, и института гаремов.
В 1876 году османский трон занял Абдул-Хамид II, о преобразованиях его сераля писал Джордж Дорис:
«В свое время сераль султана Абдул-Меджида был местом безумных оргий, и его жены в отсутствие строгого надзора предавались самым разнузданным вольностям. Сменивший его Абдул-Азиз, ревнивый как тигр, выправил эти пошатнувшиеся нравы. Но никогда султанский гарем не содержался в такой строгости, не был таким закрытым и, если можно так выразиться, таким „правильным“, каким он стал при нынешнем султане.
…обветшалое состояние современного сераля – не более чем один из очевидных признаков его упадка. Но прежде чем он исчезнет окончательно, свидетельницей скольких преступлений, казней и средневековой жестокости станет мрачная тюрьма Йилдыза?[1]
Сегодня в Йилдызе невозможно себе представить не только любовную интригу, но даже самый ничтожный каприз, самую маленькую страстишку, самый беглый взгляд очей.
Запертые в двойном кольце высоких и толстых стен, обитательницы сераля живут в неправдоподобном мире, доступ в который закрыт для любого мужчины, кроме Великого Турка. Не только тщеславие или ревнивый нрав побудили Абдул-Хамида сделать свой великолепный гарем столь неприступным. Здесь прежде всего – как и во всех его поступках – сказался извечный страх перед за говорами, боязнь появления среди стада его покорных рабынь какой-нибудь мусульманской Юдифи, восточной Шарлотты Корде.
Султан Абдул-Хамид II, правивший в 1876–1909 гг.
Раньше султан был очень склонен к наслаждениям. Не чужд он их еще и теперь, но предается им лишь в моменты спокойствия, когда у него нет серьезных забот и мысль о какой-либо реальной или мнимой опасности не поселяется в его воображении».
В то время в турецком обществе началось серьезное брожение, могущее привести к революционным преобразованиям. В стране возникали тайные партии; к примеру, в 1889 году младотурки основали организацию «Единение и прогресс», постепенно набиравшую вес политической борьбе.
Абдул-Хамид, пытавшийся сохранить сильную власть, получил в народе прозвище «кровавый». Несмотря на все усилия по подавлению инакомыслия, остановить бунт было уже невозможно, к тому же западные союзники, на помощь которых рассчитывал султан, предпочли отсидеться.
В 1908 году произошла Младотурецкая революция, которая провозгласила конституционную монархию. Абдул-Хамид был низложен.
Над гаремами, которые перестали быть частью государственного аппарата, а лишь частной собственностью низложенного правителя и пришедшего ему на смену Мехмеда V, нависло бремя неизвестности. А вскоре, словно бы ставя жирную точку между прошлым и настоящим, появился закон, запрещающий гаремы. Впрочем. как мы понимаем, то была не точка, а лишь многоточие…
Пришедшие к власти младотурки не решили всех накопившихся в обществе проблем. И сами были причастны к новым политическим ошибкам; новые политики сделали ставку на Германию в начавшейся Первой мировой войне. Но поражение Германии положило конец деятельности младотурков. Победившая Антанта[2] начала делить не только огромную Турецкую империю, но и саму Турцию.
Национально-освободительную революцию 1918–1923 годов возглавил Мустафа Кемаль Ататюрк (Отец турок), разбивший английские оккупационные войска и ставший затем первым президентом Турецкой Республики. Тогда же было запрещено и многоженство.
Последний турецкий султан Мехмед V покинул страну на борту британского военного корабля, бросив свой гарем на произвол судьбы. Это стало серьезной проблемой для сотен женщин, десятков евнухов и гаремной прислуги, брошенных в стенах сераля.
Отпущенную на свободу прислугу удалось пристроить. Евнухи, имевшие средства, тоже устроились. Кого-то из наложниц забрали родственники, но от многих родные отказались.
