Федор Раззаков - Самые красивые пары советского кино
В один из дней Марков собрался ехать на работу. Однако, сев в машину, внезапно передумал добираться на ней и поехал на метро (хотел почитать свежий номер журнала «Новый мир»). А в это время на его «Жигули» свалился огромный кусок льда с балкона пятого этажа (Ульяновы жили на улице Горького, в доме, где чуть позже откроют первый в СССР «Макдоналдс»; там же когда-то жили Л. Орлова с Г. Александровым). А поскольку времени с того момента, как он вышел из дома и во дворе раздались крики людей, возвестивших его домочадцев о том, что на автомобиль упал кусок льда, прошло немного, все подумали, что Марков погиб. Можно себе представить те чувства, которые пережило семейство Ульяновых, когда им сообщили об этом происшествии. К счастью, достаточно быстро выяснилось, что в «Жигулях» никого не было.
Между тем злополучный кусок льда, пробивший крышу автомобиля, свалился с балкона, где жил Генеральный прокурор СССР Рекунков. Далее послушаем рассказ С. Маркова:
«Снег и лед хозяева балкона обязаны были счищать, да и сам козырек был надстроен незаконно. Лена ринулась наверх скандалить, но получила от ворот поворот. «Это ваши проблемы», – ответила прокурорша в шелковом халате, смерив ее высокомерным взглядом советской суперэлиты и не пустив даже на порог.
– Провинция так и прет! – возмутилась Алла Петровна, когда Лена пожаловалась. – Миша, сходи ты.
– И что я скажу? – поразмыслив, задался вопросом Ульянов.
– Скажи: нашу машину разбомбило с их балкона, пусть возмещают!..
До позднего вечера Ульянов выхаживал по квартире в мрачной тяжкой задумчивости.
– Нет, Алла, – сказал он наконец во втором часу ночи. – Я не пойду.
– Почему?
– Лучше нам с этими людьми не связываться. Мне сказали, он был близким другом Брежнева. Сами как-нибудь поднатужимся, заплатим за ремонт…
– Вот так всю жизнь сами и поднатуживаемся! – возмущалась Алла.
Мне неловко было смотреть на ульяновские терзания. Я всю эту историю пытался свести к шутке, но получалось не очень. На ремонт мы, что называется, скинулись…»
А на дворе была горбачевская перестройка, которая многих выбила из колеи, но только не Ульянова. В отличие от многих своих коллег по искусству (например, С. Бондарчука), которые с наступлением новых времен были преданы остракизму, Ульянов сохранил свое лидирующее положение и даже более того, заметно его упрочил. Вот лишь перечень его должностей в те годы: 1986–1987 – секретарь правления Союза кинематографистов СССР; 1986–1996 – председатель правления Союза театральных деятелей России; народный депутат СССР с 1989‑го; 1976–1990 – член Центральной Ревизионной Комиссии КПСС и т. д.
В 1987 году Ульянов стал художественным руководителем Театра имени Вахтангова. Причем во время его выборов труппа раскололась – часть ее хотела, чтобы худруком был Рубен Симонов. Но победил в итоге Ульянов, за спиной которого маячил ЦК во главе с главным перестройщиком и будущим гробовщиком страны Горбачевым. Не случайно, когда в ноябре того же 1987 года в Театре имени Вахтангова отмечалось 60‑летие Ульянова, генсек-гробовщик приехал на это празднество и прилюдно расцеловался с юбиляром. После этого поцелуя прошло всего четыре года, и некогда великая страна развалилась. Кстати, не без участия таких корифеев сцены, как… Ульянов. Чуть позже в газете «Правда» журналист В. Вишняков напишет следующее:
«…Не разобравшись в сути происходящего, он (Ульянов. – Ф. Р.) вольно или невольно, но весьма основательно приложил руку и наработанный в советские годы авторитет к разрушению советского общества и государства, вскормивших и выпестовавших его талант. В этом – драма большого художника. К пониманию ее он придет в последние годы жизни…»
В 90‑е годы Ульянов продолжает вести активную общественную и творческую деятельность. В театре он занят в трех спектаклях: «Без вины виноватые» (роль Шмаги), «Последний день последнего царя» (Юровский) и «Турандот» (Бригелла). На очереди Фамусов в спектакле «Горе от ума», который будет ставить Петр Фоменко.
Что касается кино, то здесь у актера были две заметные роли: в фильме Юрия Кары «Мастер и Маргарита» он сыграл Понтия Пилата, а в картине Сергея Соловьева «Дом под звездным небом» (1993) – ученого Башкирцева. Но главной киноработой постсоветского Михаила Ульянова была, конечно же, роль пенсионера Ивана Федоровича Афонина, который мстил насильникам своей внучки, вооружившись винтовкой с оптическим прицелом. Речь, как вы догадались, идет о фильме С. Говорухина «Ворошиловский стрелок», премьера которого состоялась в апреле 1999 года. Давая в те дни интервью одному из изданий, актер сетовал:
«Жить мне сегодня неуютно. О каком уюте речь, если даже по улицам ходить опасно, если страшно за детей (его внучке Лизе в ту пору было 13 лет. – Ф. Р.).
Я живу на Тверской, и что я вижу? Я не пойму, что это за улица, что за московская Сен-Дени? Главная улица столицы, выходящая на Кремль, – улица проституток?
Но я уповаю на здравый смысл, на то, что мы образумимся и заживем по-людски. Очень хочется, чтобы это произошло поскорее. Призыв «Мы должны хорошо жить» – это не идея, не религия. Восстанавливаем храмы, а души людские – ломаем. Реконструируем церкви, а по телевизору пускаем одну стрельбу и поножовщину. Зачем нам храмы, если к ним нет дороги? Пройдите по улицам, посмотрите, сколько на них психически больных. Люди повредились рассудком, ум за разум заходит от окружающей жизни. Хоть бы кто-нибудь наверху прокукарекал что-нибудь здравое, мудрое. А пока этого нет, приходится ждать. И бороться, чтобы дождаться. Все борются, и я борюсь, защищаюсь – работой, домом, семьей. А куда деваться? На том стоим…»
Спустя несколько лет после этого Ульянов стал угасать. Причем его накрыла такая волна апатии, что он не хотел ни ходить в театр (некогда великий Театр Вахтангова тогда превратился в заурядный), ни возвращаться домой. Вот как об этом вспоминал С. Марков:
«…Театр Вахтангова, художественным руководителем которого еще был Ульянов, отправился на гастроли в Швейцарию. Гастроли проходили с успехом. В Женеве отмечали всей труппой день рождения Михаила Александровича, организовали в отеле мини-капустник, смеялись, пели, говорили много добрых слов про него. Никто не заметил, как он выпил: сначала немного, потом постепенно разошелся. Выпил еще… И пропал. Хватились его не сразу, сильно за полночь. Естественно, обеспокоились: Михаил Александрович был уже очень болен. Бросились на поиски, но ни в одном из номеров, которые занимали актеры театра, ни в фойе, ни в ресторане его не оказалось. Хотели уже заявлять в полицию. Но Галина Коновалова, «знавшая Мишу столько, сколько не живут», предложила с полицией не торопиться и сама отправилась на поиски по ночной Женеве, руководствуясь исключительно интуицией. И нашла – бог знает где, в какой-то темной грязной забегаловке, мрачного и пьяного.
