Майкл Айлвин - Жизнь без границ. История чемпионки мира по триатлону в формате Ironman
Вся команда была невероятно дружелюбной, эрудированной и искренне увлеченной своим делом. Вскоре я подружилась почти со всеми, и эти люди многое сделали для того, чтобы вдохновить и поддержать меня.
Как бы мне ни нравилось в Gaia Foundation, их слегка неорганизованные методы работы не подходили моей дисциплинированной натуре, так что мое сотрудничество с ними не могло стать работой на всю жизнь. Я продолжала рассылать запросы. На один из них откликнулась компания Defra, которая как раз нанимала новых сотрудников. В ней не спрашивали новичков об их предпочтениях, они не знали, в какой департамент их отправят. Я с ужасом думала, что мне придется работать на свиноферме, разбираться с проблемами свиного гриппа или переработкой бытовых отходов. Единственным интересным для меня местом работы в рамках Defra казался международный отдел по защите окружающей среды, или, как он назывался официально, Environment Protection International (EPINT). И моя мечта сбылась – я попала именно туда. Мне предстояло работать в команде, координировавшей участие Великобритании во Всемирном саммите по устойчивому развитию.
Это было настоящее крещение огнем. Я никогда раньше не работала в офисе, почти никогда не носила костюмы, а тут мне пришлось с головой погрузиться в работу с самого первого дня. Когда никто не мог дать ответа на мой вопрос (что случалось довольно часто), мне приходилось либо самостоятельно его находить, либо просто его придумывать. Я потратила много времени, чтобы войти в курс дела. Даже не успела понять, как в какой-то момент оказалась на руководящей должности – в компании были на счету все рабочие руки. Вскоре я начала ходить на собрания, потом писать протоколы, а затем превратилась в представителя правительства.
Я обожала эту работу. Должность была высокой, предполагала ответственность и надежность. Я работала в интересной для себя области, многое узнала о процессах в государстве. Чаще всего я работала с Маргарет Беккет, государственным секретарем Defra. Она очень любит путешествовать в фургоне, а мой отец просто одержим каналами, так что мы регулярно обсуждали Великий Британский Отдых. Маргарет очень умная и эрудированная женщина и прекрасно работает с брифами. Ей не нужно было растолковывать принятую в компании политику до каждой мелкой детали. Мы иногда работали до самой ночи, особенно в преддверии саммита, который должен был пройти в сентябре. Во время подготовки к нему я встретила девушку по имени Джорджина Эйр, впоследствии ставшую одной из моих лучших подруг. Она была представителем негосударственной организации Stakeholder Forum, и ее статус тоже предполагал непрерывную беготню. Ее жажда непрерывной деятельности была даже, пожалуй, большей, чем у меня.
В сентябре мы отправились в Йоханнесбург на саммит. Все великие мира сего были там. Я встретила Тони Блэра, он оказался на удивление загорелым и очень харизматичным. Встреча состоялась еще до событий в Ираке, поэтому я позволила ему со мной сфотографироваться.
Это было прекрасное время для моей карьеры. Я набралась опыта на конференции ООН самого высокого уровня (такого рода мероприятия проходят не чаще, чем раз в 10 лет). В какой-то момент я обнаружила, что представляю государство на встрече с какими-то нигерийскими министрами. Мой начальник Эндрю Ренделл не смог пойти, и меня отправили вместо него. Все были так заняты, что подобные возможности появлялись регулярно. Если что-то нужно было сделать, я первая поднимала руку.
Так я и оказалась в компании пяти высокопоставленных нигерийцев, представляя Великобританию, пытаясь найти точки соприкосновения и убедить их в правоте нашей позиции. Там были и взаимные уступки, и козыри в кармане, и тактические отступления. Я вела переговоры от имени своей страны с иностранными политиками. Всего девять месяцев назад я продавала рождественские открытки. Слово «нереально» – это слишком слабо для описания того, что я чувствовала. Я чувствовала себя так же, как и через пять лет после этого, став лидером гонки на Гавайях. Мне казалось, что я не заслуживаю этого, что я притворщица. Иногда мне казалось, что я просто смотрю на свою собственную работу со стороны и жду, когда же меня обгонит кто-то более достойный.
Но занималась я не только переговорами. Нужно было копировать огромное количество бумаг, а также проверять документы, которые министры берут с собой на встречи. Все это позволяло мне назубок знать содержание каждого документа. Я не просто копировала и редактировала страницы, я знала все наизусть – это позволяло мне зайти почти в любую переговорную комнату и занять место человека, который был выше меня по рангу.
В целом конференция оказалась плодотворной для английского правительства. А так как основная работа легла на плечи EPINT, успех конференции стал и нашим успехом. С моей точки зрения, заключив соглашения, участники встречи могли бы продвинуться и дальше, но на саммите присутствовали представители 190 с лишним стран, так что радикального консенсуса добиться вряд ли было возможно (и вряд ли когда-нибудь будет возможно). Прогрессом можно было считать сам факт хоть какого-то достигнутого соглашения. Договоры касались слишком многих аспектов сотрудничества, чтобы углубляться в это сейчас. Однако какие бы соглашения ни заключались, самое главное всегда – в их реализации. Если соглашения не встраиваются в политику и деятельность государств, они так и остаются риторикой. Нашей задачей в рамках EPINT было убедиться в том, что они выполняются на практике.
Лично для меня саммит был огромным успехом. Я была одной из немногих, кому Маргарет Бекетт вручила бонус. У всех министров есть квартиры в Уайтхолле, и у Маргарет тоже. В благодарность за наши труды она устроила для нас вечеринку.
В течение следующих двух лет я узнала ее довольно хорошо. Я писала речи для нее и министра по делам окружающей среды. Помню, как на конференции ООН в Нью-Йорке в 2004 году она попросила меня ввести ее в курс дела по одной обсуждавшейся теме. К сожалению, мой компьютер тогда сломался. Я была в ужасе, мне пришлось рассказывать по памяти. Но все прошло хорошо, и мы отправились с ней напиваться «маргаритами». Отец всегда говорил, чтобы я не смешивала работу и алкоголь, особенно с начальством. Нужно притворяться, что ты пьешь, или хотя бы пить еще и воду. Но эти коктейли были слишком хороши, и мы с Маргарет Бекетт здорово напились. Вообще-то она выпила больше меня – она умеет себя контролировать.
После такого головокружительного старта моя карьера в Defra пошла в гору. Моя жизнь в 2003 году была по-настоящему прекрасной. Кроме работы и бега, я на досуге листала Time Out и отмечала места, куда нужно было пойти – музеи, театры, постановки. Моя светская жизнь была на высоте. У меня не было мужчины, но на него не хватило бы времени, даже если бы я его нашла. Перед наступлением нового 2003 года я взяла небольшой отпуск и поехала в Непал, о чем давно мечтала. Я подружилась с тремя потрясающими австралийскими парнями, и мы отправились в поход до базового лагеря Аннапурны. Эта страна меня искренне поразила, и я решила непременно туда вернуться. Ближе к концу года я съездила в Танзанию, в гости к Тамми, подруге по Card Aid. Она работала там учительницей в местной школе. На этот раз я увидела страну совсем иначе, чем в прошлый раз, когда я только что закончила университет и отправилась в свое первое африканское путешествие.
Отучившись, поработав в этой сфере международных отношений, ты начинаешь не просто замечать проблемы, а думать, как их можно решить. Раньше от увиденного во время путешествий по Африке у меня разрывалось сердце, но я почти не думала о причинах проблем или способах их решения. Заново посещая места, проблемы которых так живо обсуждались делегатами со всех концов света и амбициозными госслужащими из Вестминстера, я все больше укреплялась в своих сомнениях. Насколько большое влияние оказывала наша работа на жизнь в регионах? Более того, не вредит ли наша политика тем, кому мы предположительно помогаем? Моей страстью всегда была работа на местах. Я любила свою работу и возникавшие благодаря ей возможности пообщаться с высшими правительственными чиновниками и представителями ООН (например, я смогла познакомиться и поработать с Кофи Аннаном). Однако я начинала задумываться, соответствует ли эта работа моим истинным стремлениям.
Меня повысили. К концу 2003 года я начала заниматься вопросами постконфликтной реконструкции окружающей среды, преимущественно в Ираке, и вела от имени Defra переговоры с Программой ООН по окружающей среде (ЮНЕП). Я написала черновой вариант политики Великобритании по этому вопросу и заверила его на уровне министерства, что стало одним из наиболее важнейших моментов моей карьеры в этой области.
Однажды я представляла Defra на межправительственной встрече по Ираку в LocarnoSuite в Министерстве иностранных дел. Не думаю, что если опишу, как это было, то нарушу какую-то государственную тайну. Когда ты впервые заходишь в эту комнату, у тебя перехватывает дыхание. Ты садишься за стол, за которым во время Второй мировой войны сидели Черчилль и его команда. Пока я сидела там в окружении чиновников из МИДа и министерства обороны, происходил обмен секретной информацией. Спустя несколько лет, в 2009 году, мой тогдашний начальник попросил показать меня заметки с той встречи, чтобы помочь ему с запросом Чилкота[6] о роли Великобритании в войне.
