Куртис Кейт - Антуан де Сент-Экзюпери. Небесная птица с земной судьбой
Но однажды в декабре 1936 года Мермоз отважился на рискованное предприятие, оказавшееся более чем сложным. Сент-Экзюпери узнал об этом в тот же вечер, на званом приеме. Он долго просидел молча, не произнося ни слова, и только к концу ужина, наконец, признался, о чем думает. Тем утром, после взлета из Дакара на четырехмоторной летающей лодке «латекоэр», пролетев уже около 500 миль над Атлантикой, тот радировал: «Оторвало правый задний двигатель». И затем последовала тишина, и только тишина. «Сент-Экс находился в таком состоянии, – вспоминает Александр Манзиарли, присутствовавший на том же ужине, – что уехал до окончания вечера».
О случившемся вряд ли когда-либо станет известно наверняка. Но правый толкающий пропеллер (который до этого проявлял опасную тенденцию смещаться с крепежа), вероятно, сорвался с креплений и, прежде чем оторваться от корпуса, перерубил горизонтальные рули хвостового оперения, разрушив тонкое равновесие самолета и погрузив его в океан.
Немедленно Сент-Экзюпери атаковали с заказами на некрологи. Он с негодованием отказывался «хоронить» друга, которого могли еще завтра обнаружить на спасательном плоту и спасти. Но прошло сорок восемь часов, никто не находил следов ни летающей лодки, ни летчиков. И он согласился написать краткую статью для «Энтранзижан». В ней он вспомнил, как переживал сам Мермоз подобное исчезновение в Атлантике Кольно (находчивого механика, дважды помогавшего его поврежденному «бреге» выбраться из Анд), случившееся несколько месяцев назад. «Он был старым товарищем, разделившим с Мермозом радости и поражения. Его смерть потрясла великого летчика, и это был единственный раз, когда я видел, как он потерял самообладание. Он не спускал глаз со своих рук, на сей раз бессильных спасти друга. И он сказал мне: «Кольно не следовало исчезать без меня. Судьба поступила несправедливо, расколов нашу команду».
Неделю спустя Сент-Экс передал «Марианн» другую статью, где выражал надежду, что некоторое чудо могло бы все еще вернуть Мермоза «вечером в одно из тех бистро, о мой несносный друг. И ты появишься внезапно, как всегда поздно и без оправданий… И мы тогда возобновим наши старые споры. Позволь нам доказать тебе твою неправоту еще раз… Позволь мне бросить тебе в лицо мои оскорбления еще раз. Я ругаюсь любя, и я так боюсь, что никогда снова не смогу досадить тебе».
Месяц спустя, когда всякая надежда умерла, Антуан отдал последнюю дань Мермозу, написав статью в «Энтранзижан», части которой были позже включены в «Планету людей» и «Ветер, песок и звезды». «Он относился к той великолепной породе, которой может гордиться мир. Он не берег своих усилий, не отступал ни перед каким противником. Он был весь отдан действию. Он был образцом мужественности. Жан Мермоз сражался с ветром, подобно дереву».
«Мермоз, Пишудо, Крувейе, Лавидали, Эзан (все пятеро оказались участниками того последнего полета) были профессионалами, и в этом источник их величия. Кому-то требуется инструмент, чтобы вступить в контакт с миром. Кому-то самолет или плуг. Крестьянин, обрабатывая пашню, раз за разом открывает для себя тайны земли. И эта правда универсальна. При помощи деревянной ручки своего инструмента он изучает больше, чем по страницам книги. И он становится мудрецом. Так и эти люди, при помощи своих приборов и рычагов управления, через волшебство рабочих инструментов приобретали своего рода крестьянскую мудрость. И они сталкивались с божественными, но такими простыми явлениями (ночь, день, гора, море и шторм), так же твердо стоя на ногах. Они следили за небесами совсем просто, как земляне привыкли следить за своими виноградными лозами. Это был источник их ясности и понятности».
* * *Стремясь вернуть себе вкус этой ясности, которой он был лишен в раздираемой противоречиями и борьбой атмосфере Парижа, в январе 1937 года Сент-Экзюпери воспользовался возможностью, предоставленной ему «Эр-Франс», разработать новый маршрут через пустыню Сахара, связывающий Касабланку с Тимбукту и Бамаком. На средства, которые он сумел получить от страховой компании, присовокупив к этому новые авансы от Рене Деланжа и своего издателя Гастона Галлимара, он купил себе новый «симун», восполняя потерю первого. Снова в сопровождении своего преданного механика Андре Прево Сент-Экс покинул Париж в начале февраля и направился на юг. Первую остановку он сделал в Рабате, где обратился к генералу Рене Буска, командующему французскими воздушными силами в Марокко, который был несказанно удивлен встретить того самого «сумасшедшего», который однажды на его глазах выполнял «самоубийственные» петли над летным полем Касабланки.
С новым навигационным компасом и измерителем угла отклонения курса Сент-Экзюпери пролетел прямо через пустыню к Тимбукту, затем – в Бамак и Атар, где легендарный капитан Боннафу был теперь не больше чем память. Вместо него Антуана приветствовал вспыльчивый полковник, которого не предупредили в отношении этого гражданского вторжения в его военное царство. Но сердитый и негодующий взгляд уступил место очарованному удивлению, когда незваный гость, небрежно взяв в руки колоду карт со стола в кабинете полковника, сказал: «Выберите карту». Обаяние фокусника покорило еще одного монстра.
В Дакаре ему подарили маленького львенка. Как тогда в истории с аргентинской пумой, которую Антуан решил расквартировать у своей сестры Габриэллы, он опять не смог устоять перед соблазном отвезти львенка во Францию. Прикованный в тесной кабине самолета, прямо за пилотом, тот скоро стал проявлять свое отвращение к этим воздушным экскурсиям и начал яростно скрести лапой по спине Сент-Экса и испускать умопомрачительные грохочущие звуки, которые, казалось, сотрясали весь деревянный самолет и грозили рассыпать его на части. Все руки Прево, отважно боровшегося, пытаясь подчинить своей воле беспокойное животное, были жестоко расцарапаны. И его, вероятно, наполовину сжевал бы этот зверюга, если бы Сент-Экзюпери не догадался, что, яростно раскачивая «симун» из стороны в сторону, он сумеет оглушить своего страдающего морской болезнью «пассажира» до полуобморочного состояния. По приземлении в Алжире, где они едва не разбились из-за сильно погнутого закрылка руля высоты, Прево пришлось госпитализировать, его же вожделенно ревущего мучителя поручили заботам местного укротителя.
Насколько можно догадаться, Сент-Экс получил новый аванс от Рене Деланжа на покрытие расходов по этой поездке. Идея, очевидно, состояла в том, чтобы Антуан описал свои приключения для «Энтранзижан», как во время ливийской аварии. Но по возвращении в Париж он, кажется, решает, что воздушное сражение Прево со львенком могло представлять интерес для застольной беседы, но не больше. Деланж, однако, щедро заплатил заранее, и Антуан чувствовал себя обязанным возместить его тем или иным образом. Он, соответственно, предоставил рассказ о спасении Гийоме из плена Анд, который с литературной точки зрения мог выдерживать сравнение с написанным им о Ливийской пустыне. На описании того случая настаивал еще Андре Жид, когда Тонио впервые поведал ему эту историю в Агае. И вот она наконец появилась в печати 2 апреля 1937 года в номере «Энтранзижан» под названием «Рассказы о полетах над Южной Атлантикой и горными хребтами Анд». Шесть лет понадобилось, чтобы преодолеть сомнения автора, и даже теперь он чувствовал себя обязанным сопроводить свою статью примирительным письмом, где просил прощения у своего друга за то, что воспевал его отвагу и мужество!
