Татьяна Рожнова - Жизнь после Пушкина. Наталья Николаевна и ее потомки [только текст]
«…Летом <…> когда Наталья Николаевна жила в Михайловском, она получила известие о тяжелой утрате, постигшей ее. Е. И. Загряжская, любившая ее куда больше родной матери, неожиданно скончалась, и несмотря на близость Псковской губернии, ее не успели вызвать к смертному одру. С ней она лишилась единственной надежной опоры, осиротелость души еще болезненнее давала себя чувствовать.
По натуре не разсчетливая, чуждая практической сноровки в жизненных вопросах, в своем горе она не останавливалась на материальном значении этой смерти для ее дальнейшаго существования.
Екатерина Ивановна не раз выручала ее в тяжелыя минуты и часто заявляла окружающим о своем намерении обезспечить будущность любимой племяннице, оставляя ей по духовному завещанию село Степанково, Московской губернии, с числящимися при нем пятьюстами душами.
Но, по свойственной престарелым людям боязни накликать смерть, она все откладывала изложить свою волю в узаконенной форме и должна была ограничиться только тем, что умирая, чуть не со слезами умоляла сестру и единственную наследницу, графиню де-Местр, исполнить ея последнее желание и тотчас же передать ея дорогой Наташе имение, ей давно уже предназначенное…»{735}.
Сохранился ряд характеристик тетушки из уст близких ей людей.
По словам мужа ее сестры Софьи — Ксавье де Местра, она была «всегда готова пожертвовать собой для других». Муж ее «приемной дочери, дочери сердца» — Александр Пушкин, называл ее «моя бесценная Катерина Ивановна» и с тревогой добавлял в письме Наталье Николаевне в 1834 году: «…все держится на мне да на тетке, но ни я, ни тетка не вечны…»
25 августа 1842 года
Получив известие о смерти Е. И. Загряжской, Наталья Николаевна откликнулась письмом графу Г. А. Строганову:
«25 августа 1842 года.
…Тетушка соединяла с любовью ко мне и хлопоты по моим делам, когда возникало какое-нибудь затруднение. Не буду распространяться о том, какое горе для меня кончина моей бедной Тетушки, вы легко поймете мою скорбь. Мои отношения с ней вам хорошо известны. В ней я теряю одну из самых твердых моих опор. Ее бдительная дружба постоянно следила за благосостоянием моей семьи, поэтому время, которое обычно смягчает всякое горе, меня может только заставить с каждым днем все сильнее чувствовать потерю ее великодушной поддержки»{736}.
27 августа 1842 года
Наталье Николаевне Пушкиной исполнилось 30 лет. Она родилась на следующий день после Бородинского сражения и «всегда говорила, что исторический день лишает ее возможности забыть счет прожитых годов»{737}.
17 сентября 1842 года
Наталья Николаевна — брату Дмитрию из Петербурга.
«17 сентября 1842 года.
Ты, может быть, будешь удивлен дорогой, добрейший Дмитрий, увидев петербургский штемпель на моем письме. Столько разных неприятных обстоятельств, и самых тяжелых, произошли одни за другими этим летом, что я вынуждена была ускорить на два месяца мое возвращение. Это решение было принято после письма графа Строганова, который выслал мне 500 рублей на дорогу (зная, что у меня ни копейки), настоятельно рекомендуя мне вернуться незамедлительно»{738}.
После возвращения Натальи Николаевны в Петербург друзья Поэта по-прежнему не обходили ее своим вниманием. Так, еще 10 августа 1842 года, Евгений Баратынский писал П. А. Плетневу из Москвы:
«…Рассылка в разные места моих „Сумерек“ (поэтический сборник с дарственными надписями. — Авт.) была соединена с некоторыми издержками. Позволь, сделай одолжение с тобой рассчитаться. Распечатай пакет ко Льву Пушкину: там есть экземпляр для Натальи Николаевны. Я полагал его непременно в Петербурге и хотел уменьшить твои хлопоты, препоручив ему экземпляры для его родства и круга знакомых»{739}.
Вернувшись из Михайловского, Наталья Николаевна, вероятно, в первые же дни посетила Александро-Невскую лавру, где на Тихвинском кладбище, в его восточной части, была похоронена Е. И. Загряжская. Могила была еще свежей, без надгробия. Это потом на ней был установлен обелиск в виде белокаменного постамента, на котором была водружена мраморная полуколонка, увенчанная золоченым крестом на шаре. На бронзовой доске — надпись:
Здесь покоится тело Двора Ея Императорскаго Величества Фрейлины, девицы Екатерины Ивановны Загрязской, родившейся 14 Марта 1779 года и скончавшейся 18 Августа 1842 годаТеперь Наталья Николаевна оставалась совсем одна, хотя рядом были и другие родственники, в числе которых — тетушка Софья Ивановна де Местр. Именно она известила Наталью Николаевну о последней воле усопшей — устном завещании своей сестры в пользу племянницы.
Впоследствии А. П. Арапова писала:
«При первом свидании <…> Софья Ивановна, под горячим впечатлением, передала племяннице эту предсмертную беседу, заявляя полную готовность подчиниться устному распоряжению покойной.
Для Натальи Николаевны это наследство (Село Степанково, Московской губернии, с числящимися при нем пятьюстами душами. — Авт.) являлось целым независимым состоянием, и она свободно могла бы вздохнуть от постоянных мелких дрязг, но подобные порывы не всегда осуществляются.
Прошло несколько времени, и Наталья Николаевна была приглашена на торжественную аудиенцию к графине Софье Ивановне. Она видимо стеснялась говорить о происходящей перемене в ея намерениях, совесть ея, вероятно, протестовала против несправедливаго деяния, и она предоставила слово графу Григорию Строганову (опекуну детей Натальи Николаевны. — Авт.), который холодным напыщенным тоном объявил Наталье Николаевне, что ему удалось убедить графиню не поддаваться влечению ея добраго сердца. Было бы безрассудно доверять целое состояние такой молодой, неопытной в делах женщине; до сих пор она всегда во всем подчинялась признанному авторитету Екатерины Ивановны, служившей ей опытной руководительницей, но кто может поручиться, что с сознанием независимости в ней не пробудится жажда полной свободы?
В заключение нравоучительной проповеди объявлялось, что графиня, не оспаривая ее право в будущем на завещанное наследство, решила в настоящем не оформлять его и сохранить имение в своих руках, а доходами распоряжаться по своему усмотрению и из них уделять Н. Н. столько, сколько ей покажется нужным для ея поощрения.
Из всего высказанного последнее показалось матери самой горькой обидой.
![Татьяна Рожнова - Жизнь после Пушкина. Наталья Николаевна и ее потомки [Только текст]](/uploads/posts/books/45805/45805.jpg)
![Татьяна Рожнова - Жизнь после Пушкина. Наталья Николаевна и ее потомки [с иллюстрациями]](/uploads/posts/books/35159/35159.jpg)
