Игорь Минутко - Искушение учителя. Версия жизни и смерти Николая Рериха
Тут генерал был якобы случайно — выезжал на усмирение каких-то беспорядков среди народа хор, но, по всей вероятности, это была военная застава для преграждения пути, так как из дальнейших слухов было видно, что экспедиции предшествовала какая-то молва, что двигается чье-то войско или какие-то вооруженные силы. Здесь началась, видимо, обычная в Тибете волокита — было категорически заявлено, что от Далай-ламы имеется указ никого из европейцев далее не пропускать и что если насильно поедем, не вслушаемся, то генералам и старшинам отрубят головы. Кап-шо-па, молодой человек 24 лет, бывший далай-ламский гвардеец, сказал, что сам напишет Далай-ламе письмо, а также уведомит гражданского губернатора в Нагчу-дзонге (верст 60 от этого места и в 250 верстах от Лхасы, первое от нас как бы укрепленное место и «город», но войска там нет). Разговор вел по-тибетски секретарь миссии Юрий Николаевич Рерих, переводя профессора и говоря с ним исключительно по-английски, так как было заявлено, что миссия американская, и нельзя было во избежание подозрений обнаруживать знание русского языка.
Генерал дважды отдал визит — один раз торжественно, с большой помпой и свитой, другой попроще, причем рассматривал палатки и разные дорожные вещи и священные буддистские предметы. Ему было сказано, что экспедиция — это западные буддисты, везущие дары Далай-ламе, к которому имеют поручение от западных буддистов, могущее быть передано только лично Его Святейшеству.
Скорого ответа из Лхасы генерал не получил и вскоре со всем лагерем снялся, оставив нас на попечение, вернее, надзор своего майора и человек десять воинов. Здесь мы пробыли около пяти месяцев в чрезвычайно бедственном положении из-за холода и недостатка продовольствия, все время слали письма и Далай-ламе, и нагчуским губернаторам, и резиденту в Сиккиме. Юрий Николаевич переводил и по-тибетски, и по-английски. В дневнике моем все полностью имеется со всеми датами. Из этого места у речки Чунаргена пришлось, ожидая, перебраться, так как она выступила из берегов от таяния на солнце снега где-то в окружающих горах, верст за 5— 7 к востоку у монастыря Бон-no (это противоположная буддизму секта в Тибете, поклонение исключительно разным «темным» силам природы). Сюда, в начале, кажется, января 1928 года приезжали к профессору оба нагчуские губернаторы, т. е. духовный (что выше в Тибете) и гражданский. Потом, тем не менее, опять были и письма, и нарочные. После долгого торга было разрешено всем двинуться в Нагчу и там. ожидать разрешения из Лхасы. Губернаторы уверяли, что разрешения не дадут и придется обратно ехать на восток через Китай (по Сининской дороге) или через Монголию. Переезд состоялся в Нагчу, где был отведен «дом» — глинобитная фанза, окруженная глинобитной же стеной, как и все здесь. Началось вымогательство разных «подарков», а между тем время все шло, и в конце концов профессор совершенно отказался от мысли ехать в Лхасу, где бы сначала бесполезно задержали и начисто обобрали, а затем, ввиду наступления времени года, все-таки воротили бы обратно через Китай или Монголию на выбор, т. е. чрезвычайно длинным и тяжким путем, из Тибета же самый ближний путь к цивилизованным странам через Сикким, откуда уже имеется узкоколейная железная дорога до Силигури, а потом и ширококолейная. Было разрешено наконец выехать, минуя Лхасу, несмотря, по-видимому, на неудовольствие там Далай-ламы и его правительства — де— вашунга, по Чантангу, своротив потом во внутренний Тибет, пересекли самую высокую там цепь юго-западных Трансгималаев, параллельно, к юго-западу, сначала по большой Непальской дороге (пути) до Сага-дзонга, а затем во внутренний и южный Тибет к юго-востоку и к Югу через Тингри, Тинкъе, Шекар и Кампа-дзонг в Сикким через Гималаи (наиболее удобный здесь перевал Сеполя и продолжение его Кару-ля). В Шекаре дошли слухи, что приезжал человек от британского резидента из Гангтока (Сикким), который пробыл дней десять и расспрашивал, кто едет, собирал все слухи, на Востоке обычно бегущие вперед в самом несуразном виде».
Но вернемся на место трагедии, на высокогорное плато Чинтанг: зима 1927 года. В лагере не хватает пищи, теплой одежды: от лютых морозов (в походной аптечке замерзает коньяк), от бескормицы гибнут верблюды: обессиленные животные подходят к палаткам, ища у людей спасения, а утром их находят мертвыми и оттаскивают в нагромождение скальных камней, где стаи диких собак и стервятники уже ждут свою добычу. Погибли почти все верблюды: к весне из ста двух осталось только десять, и те еле держались на ногах. Болеют люди. От простуды и заболеваний за зиму умерло пять человек…
Николай Константинович посылал через тибетских чиновников и представителей власти, которые иногда случались в лагере, отчаянные телеграммы и письма в Нью-Йорк, в европейские столицы (но только не в Москву), в британские миссии в Китае и Индии, а также в Лхасу, Далай-ламе XIII.
Вот одно такое послание, отправленное владыке Тибета:
Я, Рети Ригден, являюсь главою «Всемирного союза западных буддистов», основание которому положено в Америке. Ради высокой задачи воссоединения западных и восточных буддистов под высокой рукой Далай-ламы я, моя супруга, сын и прочий состав посольства согласились предпринять трудное и опасное путешествие из Америки через океан, пустыни и горы, через зной, стужу и все лишения в Тибет, пройдя более шестидесяти тысяч английских миль. Обдуманно пустились мы в такой опасный путь — мы запаслись тибетским паспортом, письмом к властям Нагчу и письмом к Его Святейшеству Далай-ламе; оба эти документа были выданы в Урге доверенным Лхасского правительства. Во всех странах мира документ, выданный консулом, обеспечивает свободный въезд в страну. На деле же оказалось, что несмотря на оповещение о священных целях нашего посольства, мы насильственно задержаны в самых бесплодных местностях всем известного суровостью и вредностью климата Чантанга. Мы задыхаемся, сердечная деятельность ослаблена, и каждый день и ночь грозят неминуемой катастрофой. Вопрос идет о не простом заболевании, но о жизни или смерти. Доктор, уполномоченный американскими организациями заботиться о здоровье членов посольства, вынужден был вывести свое заключение об угрожающей нам каждый час опасности.
Вы понимаете, что гибель первого посольства западных буддистов навсегда разделила бы буддистский мир на две несоединимые части, и вы как буддисты должны понять все проистекающие отсюда непоправимые последствия. Кроме того, 24-го ноября по европейскому исчислению в Америке состоится буддистский Собор. Если бы к этому сроку за моей подписью не пришло удовлетворительное наше сообщение о возложенных на нас поручениях и о личном принятии Его Святейшеством порученных нам для личного вручения Ему грамоты и ордена Будды Всепобеждающего, то буддистский Собор вынужден будет принять решение об избрании самостоятельного Далай-ламы буддистов Запада. Все участники нашего посольства являются горячими сторонниками объединения под рукой Далай-ламы Тибета. И мы понимаем, что раздвоение буддистской мощи было бы для Тибета губительным фактором, принимая во внимание великие возможности сильного государства Америки и высокую образованность и мощь лиц, вновь примкнувших к буддизму. А потому всякие нежелательные последствия обособления нас, как истинных буддистов, были бы чрезвычайно прискорбны. За время нашего служения идее буддизма мы имели радость в построении крупного буддистского храма и нескольких чортенов, а в настоящее время по нашему указанию в Америке сооружается первый там буддистский храм, посвященный Шамбале. Сохраняют о нас память как о жертвователях многие буддистские монастыри — Кумбум, Таши-Люмпо; монастыри в Сиккиме — Гум, Пемайндзе, Санга-Челинг, Далинг, Ташидинг, а также некоторые храмы в Урге, где для пожертвованного мною изображения владыки Шамбалы будет сооружен особый храм. Бы как буддисты должны знать сроки исполнения древних пророчеств и особое значение настоящего времени. Римпоче из Чумби, благословляя в Талай-Потанге около Дарджилинга написанное по нашему заказу изображение Шамбалы и Будды Всепобеждающего, предуказал успех пути нашего служения Учению. Теперь, вместо радостного оповещения об исполнении заветов Благословенного Будды о всемирном распространении Его учения истины, мы сидим в ожидании смерти среди вихрей и стужи Чантанга.
