Неизвестен Автор - На Северо-Западном фронте (Сборник)
Ночь прошла довольно тревожно. Противник непрерывно вел минометный огонь. Лишь к утру наступила тишина. Вместе с начальником штаба бригады подполковником Валентином Соломоновичем Леоновым пошли на передний край проверить строительство оборонительных сооружений и побеседовать с людьми.
Сухие лесные поляны сменялись болотом, кустарником. На КП первого батальона, кроме охраны, все спят. Разбудили командира батальона Пашкова и пошли в роты. Вода выше колен. За голенища сапог ползет ил. Осматриваем оборону первой роты. Заместитель политрука Иван Никифорович Комолов предупреждает: будьте осторожны, здесь стреляют вражеские снайперы. Впереди нас пошли несколько бойцов, в них никто не стрелял. За ними двинулись и мы. Идем сосновым лесом. Вдруг одиночные выстрелы. Бьет снайпер. Присаживаемся за деревья. Выстрелы следуют один за другим. Пуля ударяет в ствол дерева, за которым я сижу. Шутки в сторону, надо ложиться. Погружаюсь в воду и лежу за деревом. Автоматчики, сопровождающие нас, немного постреляли и куда-то отползли. Но вот заговорил наш пулемет, и мы под его прикрытием зашагали дальше. Во втором батальоне по всем ротам прошли вместе со Смекалиным и Чанбарисовым. И везде люди работали. Треугольники из бревен клали на трясину и устанавливали в них пулеметы. На сухих местах рыли окопы, сооружали дзоты. К 14 часам вернулись на НП бригады. Посушили портянки и собрались идти на командный пункт. Но из землянки нельзя было высунуть носа. Кругом рвались снаряды.
В шутку говорим, что в 17 часов фрицы прекратят стрелять, пойдут обедать. Действительно, в это время огонь прекратился. Но не успели мы пройти и нескольких шагов, как снова начали рваться снаряды. Ложимся. Кругом летят осколки. Поднимаемся, бежим. Надо выскочить из зоны обстрела. На командный пункт приходим мокрые, теперь уже от пота. Нам сообщают о том, что час назад гитлеровцы прорвались на коммуникации, окружили второй и третий батальоны, а также батальон соседней 151-й бригады".
Командование армии не разрешило вывести батальоны из окружения. Было приказано оставаться на месте, заняв круговую оборону. Командиру бригады предлагалось оставшимися у него силами очистить от врага коммуникации и соединиться с батальонами.
Выполнить эту задачу было нелегко. В батальонах, попавших в окружение, оставались ограниченные запасы продовольствия и боеприпасов. В резерве у командира бригады все те же две роты и стрелковый взвод, но теперь уже значительно поредевшие.
К чести наших связистов штаб бригады не терял управления частями. Несколько дней сохранялась телефонная линия, провода были зарыты в землю. А когда в ходе боя линии были обнаружены противником и порваны, связь осуществлялась по радио.
Командир бригады З. С. Ревенко начал с того, что создал единое командование. Все части, попавшие в окружение, он подчинил командиру второго батальона капитану Федору Васильевичу Смекалину и комиссару старшему политруку Шайхулле Хабибуллович Чанбарисову.
Они распорядились взять на учет все боеприпасы и продовольствие и собрать их в одно место. Учет и хранение возложили на хозяйственного и очень честного красноармейца Иллариона Алексеевича Пересунько. Ежедневная продовольственная норма была сокращена до 100 г сухарей в день. На этом надо было держаться. А в дальнейшем выход был только один: организация снабжения воздушным путем. Об этом подполковник З. С. Ревенко и просил начальника тыла армии. Однако армия не имела своей авиации.
Начались переговоры с фронтом. Пришлось обратиться за помощью к начальнику политотдела армии бригадному комиссару Василию Дмитриевичу Шабанову. Он связался с начальником политуправления фронта бригадным комиссаром Андреем Дмитриевичем Окороковым. Тогда и было принято решение: на выручку пришли самолеты У-2, или, как их потом стали называть по фамилии конструктора Поликарпова, По-2. Эти самолеты на Северо-Западном фронте причинили много неприятностей врагу. Они летали, главным образом ночью, на малой высоте, бреющим полетом и сбрасывали на головы фашистов мелкие бомбы.
Нашим частям, находившимся в окружении, летчики на самолетах У-2 стали доставлять продовольствие и боеприпасы. Было это совсем не просто. Немцы находились рядом и дублировали наши сигналы, ставя летчиков в затруднительное положение. Не все грузы, сброшенные с самолетов, удавалось подобрать. Часть из них попадала к врагу, часть оставалась в болотах.
Первый раз самолеты сбросили груз 9 августа. Чанбарисов доложил, что Пересунько с бойцами подобрали три мешка сухарей. Через день получили два мешка сухарей, два ящика консервов и ящик патронов.
Продовольственную норму пришлось еще сократить. Теперь на одного человека выдавалось 60 г. сухарей и на 15 человек - банка консервов.
Каждую ночь с тревогой и надеждой все ждали самолетов. А когда они появлялись, следили за тем, куда сбрасывали грузы. Мы на наблюдательном пункте сидели у рации и ждали сообщений Чанбарисова. К сожалению, и в последующие дни получали по воздуху продовольствия и боеприпасов явно недостаточно. 12 августа - 8 мешков сухарей и 15 ящиков боеприпасов. 13 августа - тоже 8 мешков сухарей и несколько ящиков боеприпасов. 14 августа - 2 мешка сухарей. 15 августа - 4 ящика боеприпасов. 16 августа последний раз получили 4 мешка сухарей, ящик консервов, табак и медикаменты.
Смекалин сообщил, что он создал несколько групп для сбора оружия и боеприпасов. Позже мы узнали о работе этих групп: о том, как они ползали по кустам, иногда под носом у врага, собирая патроны, мины, гранаты, оружие. Смельчаки делали вылазки за боеприпасами в тыл врага. Не раз приносили из немецких тылов ящики с патронами и гранатами ефрейтор Алексей Мусатенко и красноармеец Михаил Кожухов. Но дело это было очень сложное и опасное. Надо было перейти передний край, часто под огнем врага, найти вражеские склады боеприпасов, обезоружить или уничтожить охрану и с тяжелым грузом снова проникнуть через передний край. Один неосторожный шаг мог привести к гибели. Поэтому, как наиболее опытные, в тыл врага за боеприпасами стали ходить разведчики.
Группа в составе Поповкина, Ахмедьянова и Смирнова несколько раз приносила оружие и боеприпасы, а ефрейтор Колесов и красноармеец Паневкин однажды притащили шесть автоматов и привели четырех пленных.
Боеприпасы приходилось экономить. Пересунько подползал к бойцам, давая по несколько патронов и предупреждал: Смекалин приказал вести только прицельный огонь.
Прошло несколько дней. Враг яростно наседал на наши части со всех сторон. Но сопротивление не было сломлено ни на одном участке. Смекалин и Чанбарисов умело командовали подчиненными им батальонами. Командиры и бойцы, пробиравшиеся к нам с различными поручениями, высоко оценивали их действия. Мы знали, что отношения между командиром и комиссаром были деловыми и товарищескими. По своим характерам командир и комиссар как бы дополняли друг друга.
