Барбара Аутланд Бейкер - Арнольд и я. Жизнь в тени Австрийского Дуба
На рабочем столе Арнольда размещался целый набор курильщика: пепельница, зажигалка и специальные ножницы для подрезания сигар. Я, конечно же, знала, что Арнольд уважает сигары, но мне бы очень не хотелось, чтобы он использовал курительные принадлежности в моем присутствии. Устыдившись своего отрицательного отношения к курению, я призвала себя не выглядеть ханжой в глазах Арнольда, хотя мне и нелегко было это сделать, так как остатки пепла вызывали у меня сильную головную боль. Что касается запаса сигар, то он хранился в специально предназначенном для этого ящике, расположенном неподалеку от китайского стула. Общую картину дополнял причудливо украшенный австрийский нож и стаканы для бренди, в которые по мере необходимости наливались горячительные напитки для поддержания задушевного разговора.
Слева от большого дивана висела красивая картина с изображением ребенка, а на правом краю рабочего стола виднелись два памятных знака, подтверждавшие активное участие Арнольда в различных благотворительных мероприятиях. На одном из них красовалась надпись «Америка поздравляет Израиль с пятидесятилетием обретения государственности», а другой представлял собой стеклянную скульптуру, подаренную Арнольду за его общественную деятельность. Все это великолепие венчал роскошный ковер, выполненный в национальной технике североамериканских индейцев, и мне даже стало интересно, нет ли где поблизости знаменитого индейского перстня Арнольда. Кто знает, где сейчас Арнольд хранит этот перстень? Может быть, он подарил его кому-то, а может, бережет его в шкатулке в память о нашей поездке. Здесь же, возле окна стояла фигура ковбоя, гарцевавшего верхом на вздыбленной лошади. «О боже, Арнольд ни капельки не изменился – это как раз в его стиле», – подумала я, когда увидела эту скульптуру.
За статуей ковбоя располагался бильярдный стол, разделявший кабинет на официальную и приватную части. Над столом висела модель самолета, смотревшаяся причудливо на фоне зеленого сукна и бильярдных шаров. Одну стену импровизированного игрового зала занимал огромных размеров плакат с рекламой фильма Сесила Демилля «Крестовые походы». Все увиденное я тщательно описывала в записной книжке и постепенно дошла до барной стойки – здесь хранились не только запасы алкогольных напитков, но и специальные подставки для игровых принадлежностей. Позже Арнольд скажет мне, что он коллекционирует самые разные вещи и все они призваны отражать его взгляд на окружающий мир.
В задней части офиса располагался еще один стол для переговоров. На стене, возле которой стоял стол, был нарисован огромный черный локомотив с огромной надписью «Деньги – двигатель торговли». «Ну что же, по крайней мере эта картина хорошо иллюстрирует его деловую хватку», – подумалось мне, когда я увидела это «полотно».
Позади стола виднелись деревянные полки, богато уставленные трофеями Арнольда – бронзовыми статуэтками, тарелками и медалями с потрескавшимися от времени ленточками. На одной из полок я заметила памятную награду с конкурса «Мистер Олимпия» 1973 года, вручение которой я запомнила на всю жизнь, – еще бы, ведь на церемонии награждения победителей меня представили в качестве «будущей миссис Шварценеггер»! Отголоски прошлых событий вновь задели меня за живое, но сейчас у меня не было времени предаваться бесполезным переживаниям, и я совершенно спокойно продолжила осмотр кабинета. Я, конечно, поддалась минутной слабости и подумала о том, что эта награда была вручена за работу над созданием одного из лучших тел в мире. Тела, которое я знала очень близко.
Размышляя обо всем этом, я обратила внимание на роскошное кресло, расположенное в одном из углов кабинета, которое из-за богатого убранства и украшений отдаленно напоминало королевский трон. Здесь же была установлена самая современная электронная аппаратура – плазменный телевизор и стереосистема, резко контрастировавшая с антикварным «королевским троном». Мне трудно было представить, сколько времени может проводить Арнольд за просмотром телевизора, кроме разве что редких моментов, когда у него выпадает минутка, чтобы посмотреть интересный матч. Я вспомнила, что во время нашей совместной жизни Арнольд любил смотреть вечерние выпуски новостей, поглаживая меня по волосам. Сейчас же, как мне казалось, Арнольд сказал бы: «Телевизор – это бесполезная трата времени».
К моменту осмотра телевизионной установки я уже изрядно устала описывать обстановку кабинета и почувствовала позывы к посещению уборной. Я не рискнула воспользоваться губернаторским туалетом без особого разрешения, но помощник Арнольда позволил мне посетить это интимное помещение.
Когда я по небольшому коридору направилась к уборной, то очень удивилась отсутствию дверей. Не успела я найти туалет, как мне на глаза попалась необъятных размеров ванная комната – с высокими потолками, огромной раковиной и большим количеством полотенец. По правой стене ванной вытянулись полки с футболками и кепками, на которых красовалась реклама фильмов Арнольда. Сказать по правде, некоторые из этих фильмов я бы предпочла вообще не смотреть. Повернув налево, туда, где, по моему мнению, должны были находиться душ и туалет, я увидела душевую кабину – такую чистую и нетронутую, что, казалось, ей никогда не пользовались. Напротив душевой стояла скамейка с чистыми полотенцами и махровым халатом. Поведя взглядом влево, я наконец-то увидела унитаз, но в этот момент засомневалась: а могу ли я вообще воспользоваться личным «отхожим местом» Арнольда? Что, если он как раз в эту минуту поднимается на лифте к себе в кабинет? Физиология тем не менее была сильнее меня, и времени на раздумья совсем не оставалось.
Я быстро расстегнула брюки, села на унитаз, сделала все свои дела, встала и застегнулась. Только я собралась воспользоваться смывом, как меня вновь посетили сомнения: должна ли я оставить крышку унитаза открытой или закрыть ее? Арнольд всегда отличался вниманием к деталям – что будет, если он заметит факт использования его личного туалета? Я прожила с этим человеком шесть лет, на протяжении которых мне приходилось заниматься в том числе и уборкой нашего туалета, но сегодня я воспользовалась его унитазом с таким пиететом, словно это была королевская привилегия. «Давай, думай быстрее, Барбара!» – подгоняла я себя, ища выход из создавшейся ситуации. Следующая пара минут прошла в томительных раздумьях: а что, если сейчас в кабинет войдет губернатор и захочет воспользоваться туалетом? И что мне прикажете ему сказать? «Привет, Арни! Скажи, пожалуйста, ты сейчас закрываешь крышку унитаза?»
