Карл Маннергейм - Карл Густав Маннергейм. Мемуары
Овладение Готландом было трудной и сложной задачей. Расстояние от ближайшего опорного пункта города Котка до острова составляло сорок километров, к тому же окружавшее его тонкое ледяное поле протяжённостью 20 километров, казалось, лишало нас возможностей осуществить нападение внезапно. А именно внезапность и нужна была для успеха операции. Необходимо также было учитывать возможность того, чтобы у подразделений лыжников после долгого ночного перехода оставались бы ещё силы подняться на скалистый берег Готланда и по глубокому снежному покрову проникнуть в горную местность, которая, по всей видимости, была полна укреплений. Если с рассветом атакующие войска все ещё находились бы на льду, подверженные нападению с воздуха и огню защитников острова, попытка могла бы закончиться поражением. На наши расчёты большое влияние оказал тот факт, что мы ничего не знали о численности гарнизона на Готланде: эти данные невозможно было получить ни с помощью разведки, ни наблюдением с воздуха.
Руководить атакующими частями я поручил командиру 18-й дивизии генерал-майору Паяри, способностям тактического мышления и крепким нервам которого я доверял полностью. 10 марта генерал-майора Паяри пригласили в Ставку, где я поручил ему разработать план наступательной операции, которая должна осуществиться силами как минимум трёх батальонов. В тот же день был отдан приказ о создании группы «Р» и её задаче. В наступающих подразделениях, в которые вошли войска морской пехоты и некоторое количество армейских сил, было много бойцов, воевавших под руководством Паяри во время Зимней войны, которые безгранично доверяли своему командиру.
После утверждения плана наступления я 18 марта побывал в Котка, где тщательно проверил подготовку к операции и дал генерал-майору Паяри некоторые дополнительные указания. Наступление было назначено в ночь с 26 на 27, когда луна была на ущербе.
За сутки до начала наступления войска вывели во внешние шхеры, откуда обоз на лошадях ещё до наступления темноты отправился в путь, чтобы соединиться с войсками, часть которых намеревались переправить на автомашинах. Несмотря на то, что личный состав был в белых маскхалатах, а лошади и груз покрыты белыми покрывалами, противник, видимо, догадался о происходящем, судя по переданному из Кронштадта по радио сигналу тревоги, который нам удалось перехватить.
Главный удар в наступлении наносился 27 марта в 3.30 утра на западный берег Готланда. В момент атаки разыгралась дикая снежная буря, продолжавшаяся долго и днём. Она окутала войска непроницаемой оболочкой. Как и ожидали, бой был жестоким. Защитники острова, а их насчитывалось всего около шестисот, бились очень отважно и упорно, а наступавшей стороне необходимо было ещё преодолевать и огромные снежные сугробы, и труднопроходимые условия местности. К вечеру центральная часть острова пала. Бои шли теперь на его южном и северном берегах. Оставшимся в живых защитникам северного берега Готланда на следующую ночь удалось отступить на остров Лавансаари.
По окончанию снежной бури в действие с той и другой стороны вступила авиация. Несмотря на эффективную поддержку с воздуха и на то, что большое число самолётов противника было в этот день сбито, наши войска несли чувствительные потери от бомбардировок. На следующий день воздушные налёты продолжались, но они обошлись русским ещё дороже. У финской авиации поистине был день победы: наши лётчики сбили 24 самолёта противника. Бои за южную часть Готланда продолжались до вечера 28 марта, когда последние защитники острова сложили оружие.
Вскоре после овладения Готландом наши войска захватили и острова Тютярсаари. Контрнаступление на Большой Тютярсаари отразили с помощью немцев, пришедших на помощь из Эстонии. Наступление на остров Лавансаари, которое немцы решили провести своими силами, так и не было осуществлено, поскольку обострилась обстановка юго-восточнее Ленинграда, что вынудило немцев перебросить туда войска, приготовленные для наступления на остров. Лавансаари так и остался в руках русских.
В приказе, в котором было высказано особое признание заслуг наших лётчиков, я объявил благодарность героическим войскам, принимавшим участие в освобождении Готланда, и в первую очередь отважному руководству этой трудной операцией.
17 марта мне была оказана честь ещё раз приветствовать у себя в Ставке шведского принца Густава Адольфа. Он приехал, чтобы вручить мне по поручению короля Швеции меч Большого Креста рыцарского Ордена меченосцев. После торжественной церемонии я в краткой речи попросил передать мою благодарность Его королевскому высочеству за награду, которую со времён походов Наполеона не получал ни один из воинов, и подчеркнул, что эта честь оказана не только мне лично, но всем оборонительным силам Финляндии. Затем последовал свободный от формальностей обед, во время которого присутствовавшие смогли увидеть в наследном принце Швеции естественного, бодрого офицера и хорошего друга нашей страны. После обеда начальник генерального штаба доложил принцу об операциях, проведённых восточнее Ладоги, с которыми Густав Адольф знакомился во время своего прошлого визита.
Ещё в первые месяцы года по сообщениям о военнопленных и о состоянии их здоровья я смог убедиться, что смертность в некоторых лагерях увеличивается, а когда познакомился с этим более подробно, мне стало ясно, что необходимо принять меры по улучшению питания военнопленных. Хотя причиной смерти в большинстве случаев было изначально плохое состояние здоровья пленных, всё же перед нами встала задача, пренебрегать решением которой было нельзя.
Во время многочисленных бесед с главным армейским врачом и главным интендантом я изучал возможности увеличения питательной ценности пайков и одновременно глубже вникал в актуальные вопросы здравоохранения.
Во время трудной зимы 1941—42 годов мы вынуждены были сокращать даже пайки наших солдат, а состояние с продуктами питания для гражданского населения вообще было тревожным. Понятно, что в этих условиях военнопленным, число которых достигло 47000, мы не могли выдавать достаточно больших пайков. Несмотря на это, я потребовал принятия мер для улучшения их положения. В качестве примера мероприятий, нацеленных на это, можно назвать то, что заслуживающих доверия пленных передали в качестве рабочей силы крестьянским хозяйством внутренней Финляндии. В ходе моих инспекционных поездок я регулярно посещал лагеря военнопленных, чтобы ознакомиться с условиями жизни пленных солдат и получить представление, как с ними обращаются. Вскоре мне стало ясно, что собственными силами мы не можем добиться эффективного улучшения, поэтому я, в качестве председателя финского Красного Креста, решил обратиться в Международный комитет Красного Креста, который находился в Женеве.
