Евгений Матонин - Иосип Броз Тито
Никезич считал, что при изменении экономической политики Сербии не потребовалась бы никакая помощь извне — в том числе и для развития Косова. Он даже сказал Тито, что в Сербии есть потенциал, который при правильном использовании смог бы обеспечить развитие пяти Сербий[728].
Сербское руководство действовало тоньше хорватских «национальных либералов». В республике не было такого ярко выраженного националистического угара. Если хорваты видели свою силу в народной поддержке, то сербы — в капитале. Но сербские либеральные коммунисты хорошо понимали своих хорватских коллег, хотя националистическая окраска «Маспока» сделала невозможным создание единого фронта действий между сербами и хорватами. Но даже при этом в Белграде осудили разгон студенческих демонстраций и отставку партийного руководства в Загребе.
После неприятного для него разговора с сербским руководством в мае 1971 года Тито некоторое время обдумывал ситуацию. 29 сентября 1972 года было опубликовано «Письмо Председателя СКЮ и Исполнительного бюро Президиума ЦК СКЮ всем коммунистам Югославии». В нем отмечалась опасность, которая исходит от сил, которые «действуют вопреки интересам рабочего класса, социализма и самоуправления»[729].
9 октября началась встреча югославского руководства во главе с Тито с руководителями Сербии и СКС. Тито говорил первым. Указав, что отношения между ЦК СКС и Президиумом ЦК СКЮ «не были хорошими», он отметил, что «между нами существуют идеологические расхождения». «Большая часть враждебной нам печати за границей пишет о том, что на одной стороне находится Тито, а на другой Никезич и что Никезич возглавляет прогрессивное течение, а я — консерватор и чуть ли не сталинист…» — сказал Тито. Он обвинил сербских руководителей в том, что они слишком либерально относятся к «классовым врагам»[730].
Встреча продолжалась четыре дня. На стороне Тито было партийное и государственное руководство, а также часть сербских лидеров. Однако случилось невероятное — Тито проиграл. Биограф Тито Перо Симич, который в то время был одним из «комсомольских» руководителей Сербии и присутствовал на встрече, подсчитал, что в поддержку Тито выступили только 16 человек, в то время как за сербское руководство — 30[731]. Тито, увидев, что его не поддерживают, решил не выступать в тот день с заключительной речью. Зато в газетах и местных парторганизациях началась кампания против сербского руководства. Тито пришлось бросить на чашу весов весь свой авторитет, чтобы справиться с непокорными сербами, и ему это в конце концов удалось.
В итоге на Пленуме ЦК СКС 21 октября 1972 года Марко Никезич и секретарь ЦК Латинка Перович подали в отставку. После этого началась настоящая чистка во всей Сербии. И не только в Сербии, но и во всей стране шли чистки против «праксисовцев», «технократов», «анархолибералов», просто «либералов», «локалистов», «этатистов» и других «уклонистов». По некоторым оценкам, работы лишились около шестидесяти тысяч человек. Подобные мероприятия были проведены в Словении и Македонии[732].
События начала 1970-х годов сыграли важнейшую роль для дальнейшего развития Югославии. Сумев одержать временную победу над национализмом, Тито вместе с тем под корень вырубил все ростки «демократического социализма» и новых представлений о будущем страны. В глазах многих югославов он сам теперь превратился в «консерватора» и даже «сталиниста».
Открытое, по сравнению с другими социалистическими странами, югославское общество постаралось закрыть окна и форточки для различных «весенних ветров». 28 декабря 1972 года в Югославии были запрещены продажа и распространение девяти крупнейших западных газет и журналов — «Файнаншел таймс», «Дейли телеграф», «Ди Вельт», «Карьера де ла Сера» и других[733].
В начале 1970-х победу в Югославии одержало старое, «партизанское» поколение коммунистов. У власти находились только «проверенные „титоисты“», снова оживился ортодоксальный марксизм и вернулся культ личности Тито, который в бурных 1960-х годах несколько ослабел.
В погоне за Нобелевской премией
В мае 1972 года, по случаю 80-летия, Тито получил второй орден Народного Героя Югославии. Торжества продолжались почти весь месяц. И если раньше говорили, что без Тито не было бы партии, социализма или побед в войне, то теперь его возводили почти на уровень Бога. Со сцены читали такие стихи: «Тито, нашей земли милое дитя! Нас бы не было, если бы не было тебя!» В Белграде открылась огромная выставка «Тито — мысль и дело». Газета «Борба» с гордостью отмечала, что книги Тито выдержали 900 изданий общим тиражом 4,5 миллиона экземпляров[734].
25 мая «Борба» весь номер — двадцать полос — посвятила дню рождения Тито[735]. Некоторые страницы газеты были напечатаны в цвете, что по тем временам было еще большой редкостью и далеко не дешево.
На стадионе ЮНА в Белграде по устоявшейся в последние годы традиции 25 мая провели помпезное празднование Дня молодости. Зарубежные комментаторы ехидно отмечали, что вход Тито в украшенную цветами президентскую ложу стадиона и овации десятков тысяч собравшихся зрителей походили на описания античных историков о торжествах, которые проводили императоры Рима. Собравшиеся на стадионе приветствовали Тито «живым букетом из тел», из которых была составлена надпись «Спасибо тебе за свободу — спасибо тебе за мир!». Затем «букет тел» превратился в восемь цветков, каждый из которых символизировал десятилетие жизни Тито. В этом представлении участвовали девять с половиной тысяч юношей и девушек[736].
Газеты сообщали о подарках, которые преподносили Тито представители республик, городов, народов и народностей. В Белграде президенту решили присвоить звание почетного доктора Белградского университета. Это был уже одиннадцатый диплом почетного доктора, который получил Тито. До этого были дипломы университетов Рангуна, Бандунга, Аддис-Абебы, Алжира, Сантьяго-де-Чили, Галифакса, Улан-Батора, Загреба, Любляны и Ниша[737]. «Борба» сделала многозначительный вывод: «Творческое и жизненное наследие Тито давно стало предметом изучения в университетах всех континентов»[738].
На волне всех этих торжеств Тито отправился с официальным визитом в Советский Союз, где пробыл с 5 по 10 июня. В Москве к нему проявили максимум внимания.
Визит Брежнева в сентябре 1971 года в Югославию, а теперь и визит Тито в Советский Союз символизировал, что процесс сближения между Москвой и Белградом снова пошел. Заместитель заведующего международным отделом ЦК КПСС Анатолий Черняев записал в своем дневнике о визите Тито: «Был в Москве со своей Йованкой (которая стала несколько громоздкой, но еще в свои 60 с лишним вполне аппетитная, да и к тому же в мехах и бриллиантах… Демонстративное радушие, дружба, уважение, даже некоторое почтение к нему — событие примечательное. Английская газета „Observer“ писала, что визит означает, что в новой обстановке (речь идет о визите президента США Никсона в СССР в мае 1972 года, во время которого, в частности, был подписан Договор ОСВ-1. — Е. М.), когда „великие“ договорились о status quo, Тито уже невозможно будет так ловко балансировать между „двумя“, как это он делал 20 лет с лишним. Вот он и сделал выбор (учитывая свои внутренние трудности)… Однако я вижу и другое: отныне югославский ревизионизм перестает быть фактором нашей внутренней идеологической политики. Им теперь можно пугать только на ушко!.. В своей публичной речи на „Шарикоподшипнике“, опубликованной в „Правде“, он трижды говорил „о самоуправлении“, очень много — о невмешательстве и суверенном праве каждого, один раз, но веско — о разнообразии форм социализма, о социализме вне границ как общемировом явлении, а не как о системе государств, и т. д., и ни разу о заслугах Советского Союза в мировых делах, о советско-американском сдвиге»[739].
