Василий Петров - Прошлое с нами (Книга первая)
Автоматчики обращены в бегство
В средних числах июля 1-я танковая группа и 6-я армия — основные силы группы армий «Юг» — вышли к Днепру в среднем течении.
Между тем районы на север от шоссейной дороги Новоград-Волынский — Житомир — Киев продолжали удерживать войска 5-й армии. Есть ли смысл отводить их на несколько сот километров, если учесть их низкую подвижность, неподготовленную дорожную сеть и тот факт, что господство в воздухе принадлежит авиации противника?
Эти и другие соображения побудили командующего войсками Юго-Западного фронта сосредоточить значительную группировку войск 5-армии в Коростенском укрепленном районе. Состояние этих войск было далеко неблестящим, но они вполне сохранили боеспособность. Удержание района Коростеня отсрочило на месяц, а, возможно, и больше, развитие тех неблагоприятных событий, которые во второй половине сентября 1941 г. привели к окружению войск Юго-Западного фронта в районах восточнее Киева.
Ближайшая задача 113-й и 262-й ПД заключалась в том, чтобы выйти к Припяти и блокировать пути подвоза Коростенской группировки 5-й армии, только при этом условии 6-я армия могла атаковать позиции 37-й и 38-й армий, которые сражались на подступах к Киеву. Удастся ли предотвратить продвижение противника на Барановку и дальше на Базар, Чернобыль? Оборона малинского рубежа, задача тактического масштаба, приобрела оперативное значение.
Любопытно было бы заглянуть в оперативные сводки штабов периода боев за Малин. Как расценивали обстановку их непосредственные участники? В архивах нет об этом сведений. Отсутствуют боевые донесения командиров подразделений, на основании которых штабы составляли ежедневные оперативные сводки. Сожжены, уничтожены в киевском окружении.
Вслед за 45-й СД на малинский рубеж начали подходить другие соединения 15-го CK — 87-я, 62-я СД, соединения 9-го МК. Но от многих остались только номера. На малинском рубеже была сосредоточена большая часть артиллерии 5-й армии и многие части артиллерии РГК.
Все эти меры осуществлялись с опозданием и не вызвали положительных изменений в обстановке. Чаша весов непрерывно колебалась то в одну сторону, то в другую. Положение в районе Малина внушало командующему войсками Юго-Западного фронта серьезное беспокойство. Была поставлена задача занять Малин.
Имелись ли для этого предпосылки? Наша пехота едва не опоздала. Части 45-й СД вводились в бой с ходу, без должной подготовки. Еще хуже было то, что они вводились, не ожидая сосредоточения своих сил и средств, по частям. Нередко командиры-пехотинцы не имели сведений ни о противнике, ни о местности, где действовали их подразделения. Приказы и приказания той поры пестрели выражениями: «срочно», «в первую очередь», «немедленно», «вне всякой очереди», и опять еще более срочно и незамедлительно двигаться туда-то, наступать или обороняться там-то и т. д. Но войска не могли сделать того, что было выше их сил, и делали только то, что возможно, и отнюдь не по вине войсковых командиров. На поле боя обстоятельства диктуют свои законы. Части 45-й СД перебрасывались на малинский рубеж из районов, удаленных на сотню километров. Совершить марш такой протяженности в компактной колонне под бомбардировками и обстрелами с воздуха — трудная задача. Численный перевес противника не позволил 10-му СП, как и другим частям 45-й СД, в последующие дни успешно завершить атаки. Пехота была остановлена на пустыре — плоской, выжженной солнцем равнине, уже лишенной всякой растительности. Помимо неглубоких ячеек, отрытых батареями 4-го дивизиона, ничего похожего на укрытия. Глазу задержаться негде. Пехота искала спасения в воронках, благо грунт там песчаный. Снаряд, даже с установкой взрывателя на осколочное действие, оставлял заметное углубление. Воронок уйма, достаточно выбросить десяток лопат песка, и стрелковая ячейка готова.
Жаловаться на недостаток артиллерийской поддержки у пехоты не было оснований. Вторую и последующие атаки 10-й СП сопровождали огнем пять дивизионов. На каждую роту — дивизион.
Всякая цель, обнаруженная на линии соприкосновения сторон и в ближайшей глубине боевых порядков противника, подавлялась немедленно. Единственное, что оставалось вне досягаемости наших батарей — это минометы. Заставить их молчать трудно, если в распоряжении стреляющего нет средств для определения координат огневых позиций. Стрельба по площади требовала большого расхода снарядов и не приносила ощутимых результатов, потому что цель укрыта, как правило, в окопе. Как только прекращался огневой налет, минометчики возобновляли стрельбу.
Справедливости ради нужно отметить, что и немецкая пехота находилась не в лучших условиях. Части 113-й и 262-й ПД, -несмотря на все прочие преимущества, не продвинулись дальше северной окраины Малина, сколько ни пытались. Невдалеке от Малина, в лесу, по дороге на Радомышль, еще 10 лет назад проезжающие видели ряды крестов на кладбище немецких солдат, погибших в бесплодных атаках железнодорожного полотна. Массированный огонь наших батарей причинял немецкой пехоте большие потери.
Немецкая фронтовая пропаганда не преминула отметить этот факт. На рассвете 16 июля караул, несший охрану НП, доставил в мою ячейку пакет немецких листовок, сброшенных ночью с самолета. Множество их валялось в ходе сообщения и белыми лоскутами устилало насыпь. Листовки утверждали, что «советы» стянули под Малин всю свою артиллерию.
С прибытием 45-й СД положение существенно улучшилось. Пехота заняла значительный участок насыпи и создала сплошную оборонительную линию. Повторение того, что произошло, когда разведывательные группы проникли в тылы наших наблюдательных пунктов, исключалось.
Люди взвода управления ободрились. Исчезло на лицах выражение озабоченности и тревоги. Разведчики, телефонисты, вычислители уже позволяли себе шутки в адрес пехоты, которую вчера еще ждали с нетерпением. Впрочем, повод к этому подавали сами пехотинцы. Не желая подчиняться требованиям караульных, они переходили в ночное время насыпь напрямик. Предостерегать их было бесполезно. В ячейку, где спала смена разведчиков, свалился пехотинец с котелком горячего супа. Глубина 2 метра. Поднялась тревога. Пустячное недоразумение обрастало другими, и к пехотинцу обращались уже не иначе как «мотыль», от слова «обмотки», либо «двенадцать месяцев» — число мотков, которыми укладывались обмотки.
К 12 часам огонь с обеих сторон начал слабеть. Жарко. Солнечные лучи раскаляют стенки ячеек, приборы, рельсы, шпалы над головой. Духота, как в бане, пыль, вонь, сырость.
Прошлой ночью немецкая 155-мм батарея откуда-то издали обстреляла насыпь снарядами с установкой взрывателей на фугасное действие. Воронки два метра глубиной. На дне тех, что в долине — вода. За насыпью недалеко, триста метров. Вода мутная, с каким-то неприятным привкусом. Но люди пьют непрерывно.
