Ирвинг Стоун - Происхождение
Он читал все отзывы и рецензии на свою книгу, которые мог достать, остальные присылали друзья. Газета "Пэлл-Мэлл" поместила положительную рецензию, "Атеней" – как всегда – ужасную. Отзыв "Хроники садоводов" отличала солидность. В разговоре с Эммой и детьми Чарлз заметил: "Прежде всего это будет способствовать продаже и распространению книги". Одна из эдинбургских газет выразила ему глубокое презрение. Не менее категоричен в оценке был и герцог Аргильский. С другой стороны, Аса Грей отозвался о книге с восхищением. Он поместил рецензию в журнале "Нейшн", пытаясь привлечь к ней внимание натуралистов и ученых-естественников Америки. Как и предсказывал Чарлз, книга не вызвала разночтений, ее рассматривали как отчет натуралиста по вопросу развития видов. Серьезные возражения исходили лишь от Ричарда Оуэна и некоторых других, которые отказывались поверить или принять на веру, что естественный отбор является способом существования вида или его смерти.
Время стало своеобразным зонтиком, защищавшим его от невзгод. Месяцы, в течение которых он чувствовал себя хорошо и мог напряженно работать подряд по три-четыре часа и, кроме того, писать ежедневно по десятку писем специалистам, снабжавшим его информацией по вопросу полового отбора, создавали у Чарлза ощущение непрерывности работы. Более чем когда-либо, его деятельность приобрела теперь ощутимую цельность. В дневнике он отметил, что подолгу работал над завершением глав "О способе развития человека из низших форм" и над "Сравнением умственных способностей человека и низших животных".
И для Эммы эти годы проходили незаметно, подобно плавному течению спокойной реки. Текли дни, похожие друг на друга, иногда по воскресеньям она посещала церковь, одев подходящее платье и шляпку. В юности время казалось ей цепью горных вершин, которые нужно преодолеть, теперь жизнь походила скорее на равнину, и только иногда вдали виднелся небольшой пологий подъем. Для них обоих чувство устойчивости жизненного уклада обретало дополнительную силу в сознании тех успехов, которых добились их сыновья в учебе. Джордж стал вторым по успеваемости в математических науках в Тринити-кол-ледже. За это полагался приз, и он мог рассчитывать на получение стипендии. Они узнали об этом из телеграммы. Парою принес бутылку шампанского из погреба, Чарлз и Эмма выпили за успехи своего отпрыска. Чарлз написал Уильяму в Саутгемптон, Ленарду и Горасу в Клэпхем и сообщил им эту приятную новость. Френсис помог Джорджу устроить вечеринку в Тринити.
Джорджу Чарлз написал:
"Я так счастлив, я поздравляю тебя от всего сердца, от всей души. Я всегда говорил тебе с детства, что такая энергия, такое упорство и талант, как у тебя, будут в конце концов вознаграждены. Но я не ожидал такого блестящего успеха. Снова я поздравляю тебя. Благослови тебя бог, мой мальчик! Желаю успехов".
На следующий день он был поражен, увидев в зеркале кабинета, что по дорожке к дому бегут его младшие сыновья. Он вышел на порог и крикнул им:
– Что это вы делаете дома? Зардевшись от волнения, Горас ответил:
– После того как в школу пришло твое письмо о Джордже, нас отпустили с занятий, и мы играли в футбол в зале, угрожая окнам и картинам на стенах.
Ленард продолжал:
– Директор собрал нас всех в холле и сказал, как замечательно, что выпускник Клэпхема занял второе место на испытаниях по математике в колледже с такими высокими требованиями, как Тринити. Он сказал, что это поднимает престиж нашей школы в глазах научной элиты, и, чтобы отпраздновать это событие, предоставил нам выходной день.
– Мы доехали в наемном экипаже до Кестон-Марк, – сказал Горас, – а потом шли пешком остаток пути до дома. Другие ребята отправились в Кристал-Пэлас, но мы хотели быть с вами в такой день.
Эмма обняла обоих мальчиков, а Чарлз пожал им руки. Ленард сказал:
– Я хочу добиться таких же успехов, как Джордж, потому что собираюсь поступить в Королевскую военную школу в Вулвиче и стать королевским инженером.
Чарлз почувствовал, как слезы набегают ему на глаза.
4 февраля 1868 года, когда он начал наконец писать книгу о происхождении человека, он понял, что именно сейчас, в возрасте пятидесяти девяти лет, достигает высшей точки в работе. "Не в том смысле, конечно, что я исписался, – думал он, – напротив, материала хватит на добрых полдюжины монографий: о выражении эмоций, о насекомоядных растениях, – проблем, которые волнуют меня вот уже много лет, достаточно…"
Эти книги станут скромным вкладом в пополняющуюся сокровищницу знаний, это будут выдержки из капитального труда объемом в две тысячи страниц, который он никогда не собирался печатать. Он, разумеется, не считает их менее заслуживающими внимания, чем книга о происхождении человека. Скорее, они станут логическим продолжением наблюдений над природой и ее исследования, то есть того, чему он когда-то положил начало на корабле "Бигль", когда второпях соорудил небольшую сеть и прикрепил ее к полукруглой дуге, так чтобы корабль тащил ее за собой. Тогда он впервые, пораженный размером улова, попытался найти объяснение непонятному дотоле факту, что такое количество великолепных экземпляров живых существ могло обитать столь далеко от суши. На следующий день после этого замечательного события он записал в своем дневнике: "Я ужасно устал, проработав целый день над описанием моего улова… Многие из этих существ, которые находятся на столь низкой ступени развития, совершенно изумительны по формам и богатству окраски. Это создает ощущение чуда, вызывает удивление, почему такое обилие красоты, по существу, создано для такой ничтожной цели (11 января 1832 г.)".
В то время, еще не сознавая этого, он сделал лишь первый шаг на пути, который превратил его в "законченного натуралиста", как и предсказывал Джон Генсло. Всю свою жизнь он искал ответы на вопросы, которые ставила перед ним природа.
Больше всего Дарвина огорчило, как приняли по прочтении его книгу "Изменение домашних животных и культурных растений", в которой он изложил теорию, названную им пангенезисом [Пангенезис – умозрительная гипотеза наследственности, согласно которой признаки и свойства родителей передаются потомству посредством мельчайших зародышей – геммул, поступающих в полоные клетки из всех других клеток организма. При развитии нового организма геммулы дают начало такого же рода клеткам, какими они образованы. Дарвин считал гипотезу пангенезиса "временной" и позднее сам признал ее неудовлетворительной. – Прим. пер.]. Рецензенты обошли ее молчанием, а ведь она казалась ему самым важным элементом книги. Возможно, потому, что это была одна из его свежих идей, еще ни с кем, кроме Гексли, не обсужденная (Гексли она не понравилась, что не помешало ему, впрочем, настоять на ее публикации). Когда Чарлз снова поехал в Лондон навестить Эразма, то не раз наведывался в зоологический сад, где изучал расцветку павлиньих хвостов, раскраску зебр и жирафов. Вечера он проводил с Лайелем, Гукером и Уоллесом, обсуждая с ними все волновавшие его вопросы.
![Стивен Кинг - Четыре сезона [litres]](/uploads/posts/books/82771/82771.jpg)