Федор Раззаков - Пуля для Зои Федоровой, или КГБ снимает кино
Как ни странно, но КГБ не стал наказывать неумелого агента, который фактически расконспирировался перед американкой. Более того, его оставили в штате агентуры, где он прослужил. тридцать два года(!), работая по иностранцам. Но о том, какие задания он выполнял, я расскажу чуть позже, а пока вернемся в конец пятидесятых.
По поводу истории с Людмилой Гурченко Козаков заметил следующее: «В своих интервью Людмила Марковна говорила, что, отказавшись сотрудничать с КГБ, она потеряла много ролей, была надолго выброшена из профессии. Думаю, это преувеличение. Она (а я Люсю люблю, уважаю!) говорит: „Долгие годы я не снималась в кино“. Посмотрел ее послужной список: по-моему, не было ни одного года без роли в том или ином фильме. Другое дело, что не попадалось таких блестящих, как в „Карнавальной ночи“. Наверное, нежелание выполнять задания органов отразилось на ее актерской судьбе, но, вообще-то, не совсем это так.
А вообще многих коллег, тоже работавших на КГБ, я знаю. Но никогда не назову их фамилии. Это популярные актеры. И не только актеры…».
Как мы помним, актерскую среду чекисты стали «унавоживать» своей агентурой сразу после революции – в двадцатые годы. В последующие десятилетия эта тенденция только усилилась, особенно это касалось кинематографа – важнейшего из искусств, как говорил В. И. Ленин. Поэтому Михаил Козаков стал одним из тысяч агентов КГБ из киношно-театральной среды – первых агентов послесталинской поры. Той самой плеяды, которая пришла на смену таким агентам, как «Зефир». Эту плеяду называли грибановско-питоврановской.
Иностранцы, которых эта агентура «колола», были просто в шоке. Хотя кто-то возразит: а как же Михаил Козаков, который «завалил» свое задание? Да, первый блин у него вышел комом. Но зато потом он не сплоховал, почему и продержался в агентах более тридцати лет. Не сплоховали и другие агенты из актерской среды. Например, те, что в 1957–1958 годах под водительством все тех же Олега Грибанова и Евгения Питовранова участвовали в вербовке французского посла в Москве Мориса Дежана. По сути, это была исключительно киношная агентура, что стало «коньком» чекистов еще с тридцатых годов.
Морис Дежан был назначен послом в Москву в 1956 году. На тот момент Олег Грибанов только сменил Павла Федотова на посту главы начальника контрразведки, и планов по вербовке француза у него еще не было. Но спустя год, когда Грибанов освоился в кресле главного контрразведчика, такая мысль в его авантюрную голову пришла, одобренная на самом кремлевском верху – Хрущевым. Причем чекист решил сам участвовать в этой операции в качестве одного из подставных лиц – работника Совета Министров Горбунова. На тот момент Дежан уже был плотно обложен чекистской агентурой – его посольские апартаменты на Большой Якиманке, 43, прослушивались сотрудниками 5-го отдела (Западная Европа) 2-го главка, а также советскими агентами были шофер и горничная посла. А завербовать его должны были «ласточки» – красавицы-актрисы, которых КГБ завербовал еще до того, как Грибанов стал главным контрразведчиком. Впрочем, как мы помним, в этой операции участвовали сплошь одни киношники. Во-первых, это были два сценариста: Георгий Мдивани и Юрий Кротков. Они были земляками – родились в Кутаиси, правда с разницей в двенадцать лет: Мдивани в 1905 году, Кротков – в 1917-м. Первый учился в Тифлисском университете на юридическом факультете, второй – в литературном институте в Москве.
В 1963 году, во время туристической поездки в Англию, Кротков станет невозвращенцем и напишет о своей работе на Лубянке книгу – в том числе и о «деле Дежана». Благодаря этим откровениям данное дело и его участники станут известны всему миру. Вот что пишет о Кроткове Д. Бэррон:
«…С момента окончания войны он (Кротков. – Ф. Р) попытался завлечь в свои ловушки довольно внушительное количество иностранных дипломатов и журналистов из таких стран, как США, Австралия, Великобритания, Канада, Франция, Индия, Мексика, Пакистан и Югославия.
Драматург и сценарист по образованию, Кротков не был кадровым разведчиком. Но, можно сказать, он с самого детства находился в постоянной связи с органами государственной безопасности. Начальное образование он получил в Тбилиси, где его отец работал художником, а мать – актрисой. В 1936 году отец нарисовал портрет Лаврентия Берии, бывшего тогда руководителем Компартии Грузии. Работа Берии была высоко оценена самим Сталиным, который вскоре назначил его руководителем службы государственной безопасности (НКВД, в 1954 году переименованного в КГБ). Его портрет можно было встретить во всех уголках страны, и вплоть до самой смерти художника Берия оставался его покровителем.
Приехав в Москву для поступления в литературный институт, Кротков попытался отыскать старых друзей своих родителей, работавших в органах государственной безопасности, и попросить их помощи. В 1941 году, когда немецкие войска находились на самых подступах к Москве, его вместе с другими студентами эвакуировали из города. Вернувшись спустя восемнадцать месяцев в столицу, он обнаружил, что его комната занята другой семьей. После обращения в органы НКВД он добился ее выселения. С той же помощью Кротков был принят на работу, сначала в ТАСС, а позднее – на Московское радио.
В 1946 году Кротков еще больше сблизился со спецслужбами, после того как у него появились первые контакты с иностранцами. В 28 лет он согласился стать одним из бесчисленных секретных агентов НКВД. Таким образом, он смог продолжить изучение литературы, так как чем больше у него было дипломов, тем полезнее он считался для органов госбезопасности. Но с этого момента он больше уже не мог считать себя независимым по отношению к своим покровителям.
Как писатель, интеллектуал и друг семьи Бориса Пастернака, Кротков был хорошо принят среди иностранных дипломатов, работавших в Москве. Этот высокий худощавый мужчина с темно-русыми волосами и выразительными чертами лица мог свободно вести беседы как на русском, так и на английском языках по самым разнообразным темам, будь то искусство, история или руководители страны. Он уже вполне научился использовать стремление иностранцев расширять свои контакты с советскими гражданами.
В качестве первых заданий Кротков должен был вербовать красивых девушек, которые могли бы быть использованы спецслужбами для заманивания иностранцев. Он набирал их главным образом среди актрис, с которыми ему постоянно приходилось сталкиваться по работе. В качестве поощрения им обещали лучшие роли, деньги, красивую одежду или немного свободы и развлечений – все то, что отсутствовало в обычной жизни. Подобные сотрудники назывались „ласточками“. Для выполнения заданий они использовали так называемые ласточкины гнезда – специально оборудованные двухкомнатные квартиры. В одной комнате девушка соблазняла иностранца, которого она должна была затем скомпрометировать, а в другой специалисты разведслужбы фиксировали все происходящее па фотопленку.…».
