Владимир Голяховский - Это Америка
Илизаров был настроен добродушно, расспрашивал, какое впечатление создалось у американцев от института.
— Они заплатили институту за курсы 66 тысяч долларов, это большое подспорье для нас. Рубль теперь ничего не стоит, а доллары ценятся высоко. Вообще непонятно, что вокруг делается: власть ослабевает, экономика рушится. Я вот народным депутатом называюсь, на заседаниях в Кремле сижу, а ничего не понимаю. Главное, люди страдают, зарплаты никому не хватает, мои сотрудники жалуются, — и грустно добавил: — Да, ты вовремя уехала.
Лиля еще раньше заметила, что он прихрамывает на правую ногу, и тут наконец спросила:
— Что у вас с ногой? Почему вы хромаете?
— Ерунда, просто новая туфля жмет. Надо попросить сапожника размягчить.
— Гавриил Абрамович, разрешите мне пощупать пульс на вашей ноге.
Он не соглашался, она мягко настаивала, наконец он неохотно согласился. Она проверила — пульса на ноге почти совсем не было.
— Вам надо обследоваться и лечиться.
— Глупости, пройдет.
Лиля поразилась: такой великий ортопед, а не понимает. У него был диабет, но он не обращал на себя внимания.
— Ты вот что лучше, — отмахнулся он, — поговори с Френкелем, чтобы он взял мою Светланку на работу, хоть временно. А то ведь здесь все хуже становится. А она девка толковая, знает английский.
— Я передам ему вашу просьбу, Гавриил Абрамович.
— А на конгрессе в Лас — Вегасе ты была?
— Была, демонстрировала там ваш метод. Все интересовались.
— Ну — ну. И как там «Ричардс» показывал?
— Показывал всё очень броско, яркая неоновая реклама горела: «Метод Илизарова».
— Рекламировал, говоришь. А меня не пригласили.
Лиле было неудобно говорить об этом, но сказать надо:
— Френкель говорил, что они считают ваш патент недействительным в США.
Он рассердился, нахмурился, повысил голос:
— Врут они! Патент мой действительный. Они просто не хотят мне платить, вот в чем дело. Надо в суд на них подать. Найти в Америке опытного юриста. Я согласен платить. Как только он отсудит, что мне полагается, сразу заплачу. Ты найди мне такого, спроси, сколько. Но и поторговаться можно. А если он выиграет, я и тебе заплачу, пять процентов дам. — Подумал и добавил: — Ну, три.
— Что вы, Гавриил Абрамович, я и так все для вас сделаю.
— Ну — ну, постарайся.
* * *Подходила суббота, и некоторые из курсантов — евреев спрашивали:
— Лиля, есть в Кургане синагога?
— Есть христианская церковь, а насчет синагоги я не уверена.
— Это религиозная дискриминация. Где же евреям молиться?
— Да они не молятся. По всей России евреи атеисты, советская власть отучила их от молитв. Только старики молятся. В Кургане, кроме Илизарова, мало евреев.
— Как, профессор Илизаров еврей?!
— Он горский еврей, тат, из бедной деревни на Кавказе.
— Как же он добился такого высокого положения?
— Талантом и упорством. Но ему нелегко это далось, двадцать лет добивался, чтобы его метод признали.
— А если он еврей, то где же он молится?
— Да атеист он, нигде не молится. К тому же коммунист.
— Коммунист? Но вы сказали, что он еврей. Евреи не должны быть коммунистами.
— В России трудно пробиться, если ты не член партии коммунистов. Многие вступают в партию из карьерных соображений. И Илизаров так сделал, иначе он не мог бы стать директором.
Они долго это обсуждали, расспрашивали Лилю о положении евреев. Попросили все-таки, чтобы их отвезли в церковь. На холме у края города стояла небольшая деревянная церквушка — бревенчатый сруб с традиционной луковкой наверху. Перед ней, в березовой рощице, сидели несколько старух, в серых и черных платках.
Американцы сразу весело сказали:
— «Бабушка»! «Бабушка»! — В Америке так называли сами эти платки, с ударением на втором слоге.
Завидев полный автобус хорошо одетых туристов, «бабушки» кинулись на дощатую паперть и заголосили:
— Подайте Христа ради! Подайте Христа ради!
Американцы начали раздавать им доллары, а шофер автобуса недовольно сказал:
— Напрасно дают — старухам все равно ничего не достанется, все отнимут их мужики: мужья или сыновья. И тут же пропьют.
В полутемном храме висело несколько темных икон, возле них горели свечи. На американцев подействовала бедность и атмосфера церквушки, они выходили из нее притихшие. Какому Богу они молились, Лиля не спрашивала.
* * *На прощание американцы пригласили врачей института на банкет в городской ресторан.
— Хотим отблагодарить их и посмотреть, как развлекается здешняя публика.
Ресторан был полон: вечер пришелся на день зарплаты, и молодежь наслаждалась жизнью. Гремела веселая музыка, люди танцевали.
Когда пришли американцы, руководитель ансамбля объявил в микрофон:
— У нас в гостях группа американских докторов, гостей профессора Илизарова. Давайте поприветствуем их.
Люди закричали: «Америка! Америка!» и громко зааплодировали, американцы махали им руками и улыбались. Молодые инженеры «Ричардса» привели своих подружек — официанток и сразу включились в бешеный ритм танца. Лиля смотрела на толпу, сравнивала это веселье и видела — русская молодежь развлекается так же, как молодые в Лас — Вегасе, только условия тут немного победней.
Стол для банкета накрыли в стороне. Илизаровские врачи пришли нарядные, американцы благодарили их, говорили тосты, шутили. Всем раздали подарки. На радостях некоторые много выпили, и их пришлось вывести из зала. Но вот после паузы ансамбль заиграл русскую плясовую. Подружки молодых инженеров вышли в круг, застучали каблучками, приглашали своих дружков, и те довольно ловко стали имитировать русский танец. Кто-то крикнул:
— Доктора Лилю в круг, доктора Лилю в круг!
Пришлось Лиле выйти в круг. Она вспомнила, как много лет назад, молодой, плясала «русскую», грациозно откинулась назад, подбоченилась, подняла руку с платочком — и поплыла. На ней было голубое платье с расклешенным низом, и подол красиво закручивался вокруг ног.
Потом заиграли «семь — сорок», и тут все — и американцы, и русские — образовали круг, обнялись за плечи и стали танцевать, высоко подбрасывая ноги.
* * *На обратном пути в Москве оказалась тесная стыковка между прилетом группы из Кургана и отлетом в Америку. Лиля едва успела посадить своих подопечных в самолет, облегченно вздохнула и поехала домой, к Павлу с Августой, рассказывать о своих впечатлениях.
— За год я побывала в Лас — Вегасе и дважды в России. Мне удалось увидеть жизнь американцев и русских. В Америке всего избыток, там люди с жиру бесятся. А жизнь русских стала хуже, чем была двенадцать лет назад, когда я уезжала отсюда.
