Вячеслав Бондаренко - Герои Первой мировой
За время отсутствия в части Бориса Панаева произошло радостное событие — 6 декабря 1907 года в русской кавалерии были возрождены гусарские полки. После четвертьвекового перерыва ахтырцы снова стали гусарами. В апреле 1908-го полк получил красивую форму, состоявшую из меховой шапки в виде кивера с белым султаном, однобортного доломана, на груди которого в пять рядов нашивался золотой шнур, суконных гусарских брюк — чакчир крапового цвета и коротких сапог-ботиков с металлическими розетками. В то время как пять возрожденных гусарских полков получили обмундирование темно-зеленого и светло-синего цветов, а четыре — темно-синего, ахтырцы сохранили свой «фирменный» коричневый цвет доломанов. Забегая вперед скажем, что 26 августа 1912 года в честь столетия Бородинской битвы полку было присвоено шефство его бывшего командира Дениса Давыдова.
Приветствуя возрождение гусарских полков, Лев Панаев написал стихотворение:
Скорей наденьте доломаны,
Гусары прежних славных лет,
Вставляйте в кивера султаны
И пристегните ментишкет.
Для нас сегодня день великий.
Гусар и партизан Денис,
Услыши говор наш и клики,
Из гроба встань, сюда явись.
Ты вдохнови наш пир речами,
Коснись лохани золотой,
Чтоб, черпая вино ковшами,
Мы почерпнули гений твой.
Явись, как раньше то бывало,
Чуть песни дружбы зазвучат,
Ты тут как тут и запевало
На твой настраивает лад.
И я хочу себя настроить
На песни те, что ты певал,
Хочу тебе, Давыдов, вторить
И за тебя поднять бокал.
А мы сейчас подымем чары:
Болтать довольно, пить пора,
Итак, да здравствуют гусары,
За их здоровие, ура!
13 августа 1909 года Борис Панаев был произведен в чин ротмистра. Уже по традиции в тот же день получил повышение и брат Бориса Лев — он стал штабс-ротмистром (год спустя Лев был переименован в штабс-ротмистры гвардии). Радостное известие пришло и от самого младшего Панаева, мичмана Платона, — он получил под командование новую канонерскую лодку «Сибиряк», входившую в состав созданной год назад Амурской речной флотилии.
В начале 1910-х годов появились первые публикации Бориса Панаева в русской военной прессе. В брошюре «Офицерская аттестация» он предлагал, чтобы офицеры ежегодно аттестовались комиссией, избираемой из их же среды. А статья «Пика», опубликованная в журнале Офицерской кавалерийской школы «Вестник русской конницы», сыграла решающую роль в том, что во всей русской кавалерии был возрожден этот род оружия. Во время «драгунской реформы» 1882-го пики, ранее состоявшие на вооружении всех кавалерийских полков, были оставлены только первым шеренгам лейб-гвардейских кирасир и улан. В своей статье ротмистр Панаев так горячо доказывал несправедливость подобного отношения к пике, что в итоге его доводы были признаны Военным министерством убедительными. И в 1913 году на вооружение первых шеренг всех полков русской кавалерии была принята новая стальная пика, которая была значительно легче прежней, образца 1862-го. Ахтырские гусары искренне радовались за однополчанина, а Борис отпраздновал победу своей идеи необычным образом: из Меджибожа он верхом съездил на богомолье в город Ахтырку, где в Свято-Покровском соборе хранилась икона Ахтырской Божьей Матери. Во время этой поездки Борис все время держал в руке новую пику, чтобы показать, как она легка и удобна. (В скобках заметим, что пика образца 1910 года состояла на вооружении русской и советской кавалерии вплоть до Великой Отечественной войны.)
Своего рода квинтэссенцией размышлений Бориса Панаева об армейской службе и роли кавалерийского офицера в полку стала небольшая книга «Командиру эскадрона к бою». В ней Борис Панаев писал: «Раз решена атака, она должна быть доведена до конца, т. е. до последнего солдата. Поворот солдат во время атаки недопустим ни в каком случае, — ни проволоки, ни волчьи ямы, — ничто не служит оправданием “ретирады”. Жалок начальник, атака части которого не удалась, а он цел и невредим.
Пагубно злоупотреблять атаками: отбитые и бесполезные развращают войска. Но, когда часть уже пущена в атаку, она должна твердо помнить: “Либо победа, либо смерть”, — другой исход атаки преступен и должен караться по всей силе военного закона».
Из этих размышлений видно, что Борис Панаев серьезно готовил себя к самопожертвованию во время грядущей войны. Несомненно, первые ростки такого восприятия воинской службы были посеяны в нем еще в юнкерские годы, когда «корнеты» внушали «зверям» одну истину: нет ничего желаннее, чем смерть за Отчизну. В 25 лет Борис писал: «Убитым на войне быть — что выше, почетнее для военного… Как привлекательна смерть впереди и на глазах своей строевой семьи. Но это смерть легкая. Есть смерть почетнее, зато и во много раз тяжелее. Это смерть кавалериста-разведчика, в одиночку и ночью и в бурю пробирающегося оврагами и лесами, вдали от своих солдат за противником.
Соблазн поберечь свою шкуру силен. Поверить, узнать, как нес он свою высокую службу, нельзя: все равно никто не увидит. Его движет вперед только долг. А там из-за куста, из-за засады уже ждет его роковая пуля.
Его смерти никто не увидит. Как исполнил свой долг, никто не узнает. Если тело найдут случайно, запишут “убитым”. А если и тела свои не увидят, зачислят “без вести пропавшим”. Так умереть я бы желал…»
…10 мая 1914 года 12-й гусарский Ахтырский полк отбыл на маневры в Красное Село под Петербургом. Подготовка к смотру в Высочайшем присутствии шла почти год: эскадронные командиры муштровали младших офицеров, те — вахмистров, вахмистры — рядовых, конский состав перевели на двойной паек. 12 июля 1914 года эскадронные и ротные маневры завершились и на Высочайшем смотре ахтырцы удостоились благодарности из уст Николая II. Но куда более сложным экзаменом был смотр в присутствии главнокомандующего войсками гвардии и Петербургского военного округа великого князя Николая Николаевича — настоящего «поэта» армейской выучки. Офицер-ахтырец А.А. Гернгросс вспоминал: «И вот полк остался один на Красносельском поле. Гусары стали показывать свое строевое искусство. Показывались атаки и на сомкнутую пехоту, и на пехотные цепи, и на конницу, и применялся полк к местности, и неожиданно размыкался и складывался как гармоника, чтобы опять мгновенно развернуться. Долго и внимательно смотрел Великий Князь полк и, в конце концов, пришел в полное восхищение. Все перестроения производились на самых широких аллюрах, и ни разу не произошло ни ломок фронта, ни малейшего замешательства. Неоднократно благодарил полк Великий Князь, а отдельно, обращаясь к офицерам, изволил сказать, что давно он не испытывал такой радости, как это ему пришлось испытать сегодня, видя выучку полка. Его Высочество прибавил, что полк действительно показал себя. В заключении же сказал, что Он уверен, что Ахтырский полк… покроет новой славой свой старый Штандарт».
