Михаил Арлазоров - Жуковский
Как всегда, за конкретными делами стоял живой человек, умный, инициативный, далеко смотрящий. Для Технического училища таким человеком оказался его директор — Александр Степанович Ершов, один из питомцев славного профессора Брашмана. По составленному им плану в тот год, когда Жуковский окончил университет, училище окончательно превратилось в высшее учебное заведение.
К чести реорганизаторов следует заметить, что, стремясь к новому, они не выплеснули за борт то великолепное старое, что составляло заслуженную гордость училища. Теоретическое обучение, которое вели лучшие научные силы Москвы, умело согласовывалось с практическим. Из аудиторий, где читали лекции профессора, из хорошо оборудованных лабораторий, где велись занятия исследовательского толка, студенты переходили в мастерские. Инженер не имеет права быть белоручкой. Вот почему дирекция училища сохранила преподавание токарного, слесарного, кузнечного и столярного дела в объеме, немногим меньше того, что был принят в ремесленном заведении Воспитательного дома.
Руководители училища сознательно и расчетливо нацеливали своих питомцев на союз науки и практики. Одно должно было подкреплять и поддерживать другое, и результаты этой системы оказались блистательными. Методы образования, культивировавшиеся в Техническом училище, получили в 1872 году всеобщее признание на Всемирной выставке в Вене. Спустя четыре года они вызвали бурное восхищение на другой Всемирной выставке, в Филадельфии.
Впечатление, которое московские методы обучения произвели на американцев, было огромным. Америка назвала эти методы «русской системой». Их тотчас же стал культивировать Бостонский политехнический институт, а за ним и другие высшие заведения Соединенных Штатов.
Таково было Техническое училище, когда Жуковский начал в нем свою деятельность. В тот год, когда он стал штатным преподавателем, училище выпустило своих первых инженеров: механиков, технологов, механиков-строителей. После превращения училища в высшее учебное заведение под его крышей собрались сильные профессора, хорошо осведомленные в теории, знающие нужды инженерной практики.
— Я с удовольствием вспоминаю, — говорил впоследствии Николай Егорович, — беседы с моими дорогими товарищами по Техническому училищу, в котором с 1872 года протекает моя педагогическая деятельность. Они указывали мне на различные тонкие вопросы техники, требующие точного разрешения. От них научился я сближению научного явления с наблюдаемой действительностью и умению пользоваться приближением.
Так Жуковский сделал важный шаг к великому званию инженера, о котором мечтал всю жизнь.
Среди товарищей молодого преподавателя, чьи имена вспоминал он потом с неизменной теплотой и любовью, прежде всего надо назвать профессора Федора Евпловича Орлова, крупного специалиста по прикладной математике. Орлов был всего лишь на четыре года старше Николая Егоровича и на несколько лет раньше окончил Московский университет. Первоначальной специальностью молодого ученого была чистая математика. Однако спустя шесть лет после окончания университета Орлова избрали на кафедру практической механики Технического училища. Здесь-то в 1872 году он и встретился с Николаем Егоровичем Жуковским. Со щедростью истинного друга делился Орлов с младшим товарищем всем, что успел накопить, занимаясь разнообразными науками.
Федор Евплович был на редкость образованным и разносторонним ученым. С равным блеском молодой профессор читал начертательную геометрию, общую теорию машин, теорию механизмов и машин, термодинамику с приложением к теории тепловых и паровых двигателей, теорию сопротивления материалов, гидравлику и теорию турбин. Достаточно добавить, например, что им была написана такая работа, как «Экономическое значение машин», чтобы читатель представил себе огромный диапазон, редкую широту воззрений человека, с которым так крепко сдружился Жуковский.
— Высокое призвание инженера, — обращался Орлов к своим слушателям, — состоит в облегчении человеческого труда. Власть над силами природы дается знанием, а знание есть сила!
Но Орлов задумывался не только над тем, как победить силы природы. В «Отчете о деятельности Императорского Московского технического училища за 1891–1893 гг.» мы находим интереснейшую характеристику другой стороны его стремлений. Воздавая должное своему другу, Николай Егорович Жуковский писал, что он мечтал «о той помощи, которую может ученый оказать рабочему классу, совершенствуя малые калорические машины и исследуя вопрос о передаче работы от больших машин на большие расстояния».
«Заботами Орлова, — завершает характеристику этого ученого академик Л. С. Лейбензон, — практическая механика была поднята в Московском университете на такую высоту, какой она не достигала ни в одном из тогдашних университетов и технических школ нашей страны» [4].
Николай Егорович относился к Федору Евпловичу с большим уважением и не без его влияния оставил мысль о разработке теории машин, действующих нагретым воздухом. Жуковский устремился в другую область. Очертания ее давно нанесены на карты науки, но сам предмет веками оставался почти неисследованным. Николай Егорович решил заняться гидромеханикой:
Бесстрашным путешественником входил Жуковский в густые дебри малоизведанной страны — гидромеханики. И не лавровый венок, а возможность сразиться с неизвестностью привлекала к себе отважного исследователя. Классические слова Галилео Галилея: «Легче узнать законы движения светил небесных, чем познать законы движения воды в ручейке», — были отлично ему известны. Но это предупреждение, обращенное из глубины веков, не только не отпугивало, а, наоборот, подстегивало, торопило, подзадоривало. Орлов познакомил Николая Егоровича с инженерными кругами Москвы, привлек к участию в Политехническом обществе, объединявшем при Техническом училище многих московских инженеров.
И, попав в эту новую для него обстановку, Жуковский все реже сокрушается о том, что лацкан его сюртука украшает значок университета, а не Института путей сообщения. Механика раскрывает творчеству не меньшие просторы, чем техника, а посещение заседаний Политехнического общества вырисовывает столько нерешенных проблем, имеющих огромное значение для практики, что жалеть о пути, уже окончательно избранном в жизни, право, не приходится.
Глава вторая
ПОИСКИ САМОГО ГЛАВНОГО
Семья московских ученых
В тот день 1872 года, когда Николай Егорович впервые отправился на занятия в Техническое училище, извозчик вез за Тверскую заставу другого молодого человека, наружность которого невольно обращала на себя внимание.
