Коллективные сборники - Со щитом и мечом
– Герр генераль ист цу хаузе?[12] – небрежно бросил Зиберт часовому.
– Господин офицер, я из РОА, по-немецки не понимаю…
– Я из Житомира, у меня срочный пакет генералу Ильгену.
Обер-лейтенант направился к двери мимо опешившего власовца. Следом за ним – два офицера и солдат. Через несколько минут денщик и казак, охранявший особняк, были обезоружены. Гости терпеливо ожидали генерала, но воемени зря не теряли. С помощью Лисовской тщательно обследовали все места, где генерал хранил документы, фотографии, карты, извлекли парадный мундир при всех регалиях.
– Во сколько нахапал! А ведь на каждом этом кресте – кровь и слезы людей, – со злостью молвил Стефанский, заталкивая мундир в мешок вместе с другими вещами.
Раздался телефонный звонок. Лисовская взяла трубку. Ильген предупреждал, что задерживается, но скоро будет.
– Обед давно готов, я жду вас.
Все заняли места согласно разработанному плану. Стефанский – за шкафом, Каминский – за буфетом, Кузнецов стал за дверью, открывающейся в комнату.
Денщик и часовой испуганно посматривали на прибывших, они уже, видимо, сообразили что к чему.
– Мы советские разведчики! Поможете – будете жить, а иначе… – обер-лейтенант сделал выразительный жест рукой.
– Нас насильно мобилизовали… Мы рады бы податься к партизанам. Приказывайте – сделаем все, что надо.
Казак сразу предложил:
– Генерал знает меня в лицо. Дозвольте мне снова стать на пост.
Кузнецов разрешил. Это был риск, но другого выхода не было.
В начале шестого черный «мерседес» остановился у крыльца. Как только Ильген переступил порог, «пани Леля» точно разыграла роль, отведенную ей в этом «спектакле». Она бросилась к генералу, помогая ему снять шинель, и в то же мгновение его руки оказались связанными за спиной.
– Привет, генерал, – из-за двери вышел Кузнецов, – вы, кажется, желали повидаться с Медведевым. Прошу в машину…
– Изменник! – рявкнул ошарашенный генерал и стал бросаться, пытаясь высвободить руки из пут. Здоровенный детина лет сорока пяти с бычьей шеей борца, он навалился на Кузнецова. С пленником пришлось повозиться. Взбешенный, он яростно сопротивлялся.
На «помощь» генералу поспешил его денщик Мясников, и, наконец, Ильгена скрутили.
– Мы партизаны, советские разведчики, – объявил поверженному генералу Кузнецов. Генерал в ответ замычал и зло посмотрел на Кузнецова. – Будешь молчать, – продолжал Николай Иванович, извлекая из заднего кармана генеральских брюк «вальтер», о котором заранее предупредила Лисовская, – через два дня приземлишься в Москве. Небось мечтал прошагать с парадом по ее улицам. А нет, – Кузнецов поднес к лицу Ильгена зажатый в руке пистолет, – пристрелю!
Генерал перевел взгляд на молоденького солдата в немецкой форме и прочел в суровых глазах парня приговор…
Первыми вышли из особняка Стефанский и Каминский с портфелем, в который сложили особо важные документы. Перед этим денщик оставил в кабинете написанную под диктовку Кузнецова записку: «Спасибо за кашу. Ухожу к партизанам и забираю с собой генерала».
Вот появился в дверях генерал. Обер-лейтенант его крепко поддерживал под руку. Нужно еще одно мгновение – несколько шагов до машины. Только бы не появился кто на улице…
– Скорее, смена идет! – крикнул часовой.
Это словно подстегнуло Ильгена. Сделав резкое движение, он сумел освободить одну руку, вырвал кляп изо рта и завопил:
– Хильфе! Хильфе!..[13]
Руки у генерала теперь развязаны. Он остервенело нанес удар кулаком в лицо Кузнецову, да так, что сбил его с ног. Каминского сильно пнул ногой. Сбил с ног Стефанского. Вскочив на ноги, Кузнецов вместе с денщиком навалились на генерала. Но тот все еще яростно сопротивлялся. Стефанский ткнул ему в рот кляп. Немец озверело схватил Мечислава за палец… Пришлось Кузнецову рукояткой пистолета «утихомирить» генерала. К месту происшествия, привлеченные криками, стали сбегаться офицеры. Выручили присущие Кузнецову самообладание и умение выходить победителем из любого положения.
– Прошу остановиться, господа! – крикнул обер-лейтенант. – Я из СД. – В подтверждение в его руках блеснул жетон, предоставляющий владельцу широкие полномочия. – Нами задержан советский бандит, который пытался проникнуть в особняк генерала Ильгена. Вы также находитесь в зоне преступления. Прошу предъявить документы.
Быстро пробежав глазами офицерские удостоверения и убедившись, что перед ним в основном мелкая рыбешка, Кузнецов остановил свой выбор на гауптмане Гранау – личном шофере рейхскомиссара.
– Господин гауптман, вы поедете с нами. Остальных прошу, не задерживаясь, проходить.
Вначале, как и предполагалось, поехали на Пекарскую к Стефанским, где намеревались спрятать Ильгена до отправки в отряд. Но, увидев, что генерал не пришел в себя, развернулись и поехали на Новый Двор. Машина остановилась на хуторе у дома Валентина Тайхмана. Огромный сад закрывал дом от дороги. Когда генерала развязали, то увидели, что он мертв.
А тем временем в восемь вечера к Ильгену пришла по обыкновению его землячка и приятельница Эттхен, работавшая секретаршей в фельджандармерии. Не застав никого дома, она повторила визит в десять, а затем в двенадцать. Эттхен подняла панику.
Гестапо, СД, фельджандармерия подняли на ноги всю агентуру, пытаясь разыскать следы похищенного генерала. Службам государственной безопасности было передано срочное сообщение: «Следует иметь в виду, что похищенный бандитами в Ровно 15.11.43 г. генерал войск оккупированных территорий «Ост» генерал-майор Ильген увезен далее, по всей вероятности, в автомашине. Необходимо немедленно установить контроль над автотранспортом во всем районе дислокации армии. Комендантам населенных пунктов следует дать указания о проведении контроля в их участках с помощью местной охраны».
Сразу после похищения Ильгена Стефанский скрылся в отряде. Но через две недели возвратился в город. На службе объяснил, что ездил в Варшаву искать родственников. В городском комиссариате поругали, однако к работе допустили. И снова потянулись полные опасности будни разведчика. Когда же гитлеровцы напали на след Пауля Зиберта, Кузнецов первым делом позаботился, чтобы Стефанские ушли в лес к партизанам. Мечислав вошел в группу разведчиков, потом командовал автоматчиками, ходил на боевые операции.
17 ноября в 23 часа гитлеровцы вломились в комнату Лисовской. Подняли женщину с постели в ночной сорочке и, даже не разрешив одеться (Лида едва успела набросить шубку на плечи), увезли на допрос. Лида стояла на своем: ее не было дома, она была в гостях у приятеля. Он сотрудник СД и может это подтвердить. Алиби сработало. Лисовскую отпустили домой.
