Луиза Гладышева - Нива жизни Терентия Мальцева
В это же время, а точнее — в начале апреля тысяча девятьсот тридцать пятого года, в Москву, в сельскохозяйственную академию была приглашена делегация колхозников-опытников Челябинской области. Здесь и состоялась встреча с академиком Василием Робертовичем Вильямсом. Плохо чувствовавший себя после перенесенной болезни, ученый говорил с трудом. Больше слушал и просил рассказывать, как опытничают на колхозных полях, в чем требуется помощь ученых. Рассказывал о своей хате-лаборатории и Терентий Семенович.
— На десяти гектарах ведем научные работы. Испытываем более двухсот сортов пшеницы, по нескольку сортов ячменя, гороха, чины, вики. На отдельных участках урожай бывает до двадцати пяти центнеров с гектара… Какие опыты проводим? — догадывается о сути вопроса академика Мальцев, видя, как лицо Вильямса болезненно подергивается. Ученый успокаивается, слушает, прикрыв рукой глаза и наклонив тяжелую большую голову. Его мозг деятельно работает, впитывая в себя и давая новый разбег мыслям, предложениям, поискам колхозников.
— Скрещиваем яровые пшеницы, произраставшие ранее в различных климатических и почвенных условиях, — продолжает рассказ Мальцев. — Испытываем гибриды разных поколений и комбинаций, а также озимые пшеницы — на зимостойкость, засухоустойчивость, урожайность.
Голос рассказчика становится тише: он видит, как утомлен больной академик длительной беседой. Гости тихо выходят из кабинета.
Мальцев долго не может успокоиться.
— Жаль, помешала болезнь поговорить, а край как надо было от него самого услышать о значении травяного поля в севообороте. Кое-где колхозы уже перешли на десятиполку и два поля засевают многолетними травами.
Читал Терентий Семенович у Вильямса о том, что однолетние сельскохозяйственные растения не в состоянии накапливать в почве органические вещества. И пока что принимает на веру категоричное и безоговорочное:
«…у сельского хозяйства выбора нет. Имеется только один способ решения задачи — культуру однолетних растений время от времени нужно прерывать культурой многолетних травянистых растений… Мы вынуждены необходимостью, ибо мы не располагаем сейчас иными способами создания прочности почвы, прочности комковатой структуры».
Колхозник-опытник, делающий в науке первые шаги, не мог не поверить крупнейшему ученому авторитету, и это не было ни виной его и ни бедой, ибо требовалось время, чтобы проверить, осознать и опровергнуть ошибочность травопольной системы земледелия. Мальцев придет к этому не сразу, через десять лет после того, как убедит колхозников и введет десятиполки с многолетними травами. Надежды на повышение урожаев не оправдаются. И Мальцев начнет искать иные исходные данные для создания в почве органического вещества — главного элемента почвенного плодородия. Как ни странно, на опровержение тезиса Вильямса его натолкнет мысль самого академика. Не единожды вчитываясь в его труды, вдруг увидит, что Вильямс, при всей категоричности собственных выводов, оставил широкий коридор для идущих следом:
«…но пределы развития науки, пределы нашего познания законов природы и возможности их регулирования остаются по существу безграничными: поэтому влияние ограничивающего фактора на данной стадии развития науки и техники есть процесс исторического порядка, который возможно и должно преодолевать».
Это будет поддержка учителя ученику, дружеское рукопожатие, которое Мальцев пронесет через годы тревог, размышлений и опытничества, неустанных поисков, непонимания со стороны многих ученых и в конце концов — признания.
В тридцать девятом году открылась Всесоюзная сельскохозяйственная выставка. Она подводила итог десятилетию, в котором крестьяне окончательно повернули от мелкого единоличного хозяйства к крупному коллективному — на путь социализма.
Два года боролись колхозники артели «Заветы Ленина» за право участвовать во Всесоюзной сельскохозяйственной выставке. И вот колхоз-новатор, инициатор развития опытничества в сельхозартелях, — участник главной выставки страны. В павильонах «Сибирь» и «Зерно» рассказывают о нем красочные стенды.
В павильоне «Сибирь» через всю стену слова Максима Горького:
«Была раньше Сибирь каторжная, необъятный край необъятного горя, край кандалов и смертей. Сейчас есть обновленная колхозная земля, Сибирь советская, край социалистического созидания».
Гости толпятся у стендов: механизация сельского хозяйства в тысяча девятьсот десятом году и вооруженность колхозной деревни в тридцать восьмом. С одной стороны — деревянный плуг, борона, соха. С другой — модели тракторных плуга и культиватора. Рядом с панно, где светятся золотом колосья пшеницы, лежит книга-рапорт колхоза «Заветы Ленина». Как увидели мальцевские колхозники-ударники макеты своей хаты-лаборатории, теплицы, пшеничный сноп с красной лентой, так и остались до вечера в этом павильоне, помогая экскурсоводам рассказывать о родном колхозе.
На другой день делегация пришла в павильон «Зерно». Из зала в зал переходили группы посетителей. Шадринцы — полевод Т. С. Мальцев, доярка В. В. Беляева и счетовод А. К. Карандашев — подолгу стояли у стендов, читали о передовом опыте лучших артелей страны. В центре зала науки установлены портреты ведущих опытников страны. Терентий Семенович не раз уже встречался с ними — Лысенко, Осипов, Мусийко, Серов…
— Терентий Семенович, — трогает за рукав Беляева, — смотрите, и ваш портрет.
— А похож-то как, а, Терентий Семенович, — радуется Карандашев и читает громко: «Талантливый самоучка, достигший высот науки»…
— Тише, товарищи, тише, люди смотрят, — останавливает спутников Мальцев. От смущения не знает, куда деть руки. Тут же спохватывается, как бы чего не упустить. Достает из-за голенища тетрадь и записывает данные, вычерчивает таблицы: где еще почерпнешь столько ценного практического опыта? Сам он хочет добиться, чтобы и на засоленных почвах, а их за Уралом немало, можно было выращивать пшеницу и получать высокие урожаи.
Огромен размах работы колхозной хаты-лаборатории: тысячи полевых делянок, более двух тысяч вегетационных сосудов. Но деятельность опытников не ограничивается селекцией и семеноводством. Главная забота — создать образцовый порядок на полях всего колхоза. А трудностей немало. Не хватает техники. Только пятьдесят рабочих лошадей осталось в артели: лучших коней отправили на лесоразработки для строек Урала. Шадринская МТС пока бедна, едва ли не самая бедная в области. И все-таки в «Заветах Ленина» — лучшие урожаи, введены и строго соблюдаются правильные севообороты. Нашел колхозный полевод и эффективный способ борьбы с овсюгом.
