Пол Догерти - Александр Великий
В 336 г. до н. э. Александр созвал на собрание представителей полисов, членов Коринфского союза. Когда переговоры завершились, Александр решил отыскать знаменитого философа-киника Диогена из Синопы. Диоген жил отшельником, нимало не заботясь об Александре, в отличие от других философов и писателей, спешивших оказать царю почести. Когда Александр нашел философа, гревшегося на солнце возле стены, Диоген ничуть не взволновался. Вместо того чтобы вскочить и преклонить перед царем колени, Диоген приложил к глазам руку козырьком и взглянул на Александра. Молодой царь спросил философа, нет ли у него какой-нибудь просьбы.
– Да, – ответил Диоген. – Ты заслонил мне солнце. Будь любезен, отступи в сторону.
После спутники Александра посмеялись над философом.
Александр же им ответил: «Если бы я не был Александром, я хотел бы быть Диогеном».
Рассказ этот известен, и его можно было бы опустить, однако он показывает широту характера Александра. Если бы он не был царем, связанным поставленными самому же себе целями, он мог бы сделаться отшельником, ни в чем не нуждающимся и никому не прислуживающим. Александр, конечно же, находился на другом фланге, у него была власть, но этой власти ему было мало. Насмешки и оскорбления таких людей, как Аттал, возможно, способствовали взрослению Александра. Немаловажную роль в его становлении сыграли присущая ему гордость и влияние матери; впрочем, «прирожденному герою» слова, в отличие от палок и камней, повредить не могли. Действия Филиппа после Херонеи являлись прямой угрозой. Филипп заключил новый политический союз, продвигавший интересы Пармениона и Аттала. Филипп женился на любимой женщине, иона родила ему дочь и сына Карана. Сын этот мог разрушить надежды Александра на престолонаследие. Филипп контролировал Грецию. Он собирался в завоевательный поход в Персию, и Александр был у него теперь не в чести. Его оставили бы в Македонии под домашним арестом или – что более вероятно – назло матери могли удерживать как своеобразного заложника, отвели бы ему ничтожную роль при дворе Филиппа, и он грелся бы в слабых лучах отцовской славы. Друзья Александра были к тому времени сосланы, мать удалена от двора, и благодаря стараниям Филиппа даже маленькое государство Эпир не могло ей ничем помочь. Неудивительно, что после смерти Филиппа Александр и Олимпиада принялись безжалостно сокрушать оппозицию и восстанавливать баланс сил. Двое сыновей из рода Аэропа, ведущего клана Македонии, заявлявшего свои права на трон, умерли сразу же после гибели Филиппа. Третьего – Линкестида – спасла женитьба на дочери полководца Антипатра, и он сделался потенциальным заложником в лагере Александра. Другой возможный соискатель македонского трона Аминта, живший в уединении, немедленно бежал в Персию. Лично Александр был непричастен к расправе над новой женой Филиппа и ее детьми: с этим справилась Олимпиада. В соответствии с одним из письменных свидетельств, она бросила обоих детей в костер, а их матери предложила выбор – яд или виселицу. Бедная женщина предпочла виселицу. Александра в то время при дворе не было. Позднее он ужаснулся, но тем не менее раз он царь, значит, за все в ответе. Олимпиаду не наказали, у нее остался титул царицы-матери, а военачальник Антипатр осуществлял обязанности регента.
• Александр был мастером стратегии, блестящим полководцем, его умение выбрать нужный момент и выявить слабости противника было непревзойденным. Такие способности сыграли свою роль в кризисе 336 года до н. э. Смерть Филиппа подставила его сторонников под удар: ближайшие его союзники – Парменион и Аттал были по ту сторону Геллеспонта, а потому никак не могли повлиять на македонские войска, и они подтвердили права Александра на престолонаследие. Еще один командующий, Антипатр, оставался в Македонии. Должно быть, он завидовал Пармениону и Атталу, обогнавшим его по служебной лестнице. В тревожные дни, последовавшие за убийством Филиппа, Антипатр оказал Александру неоценимую помощь.
Антипатр действовал решительно, используя авторитет командующего при представлении войскам Александра как их нового царя, законного наследника Филиппа. Вместе с Александром они обсуждали военные и политические маневры. Став царем, Александр начал действовать против Аттала. Он вступил в тайные переговоры в Азии с Парменионом, а для этого направил туда Гекатея Кардианского с наказом: соединиться с войсками Пармениона и доставить Аттала в Македонию живым или мертвым. Гекатей действовал успешно. Парменион был отдален от Аттала с помощью взятки или обещания продвижения по службе для него и его сыновей. Во время похода на Персию Александру приходилось опираться на Пармениона, однако о прошлом он не забыл. За пять лет после завоевания Персии и Парменион, и трое его сыновей были уничтожены. Но в 336 году до н. э. Александр преследовал другую добычу – Аттала. Тот безуспешно попытался оправдаться перед новым царем, однако на милосердие нечего было надеяться: его казнили.
• Наконец, подробности самого убийства обличают Александра. Есть свидетельства, что Павсаний испытывал враждебные чувства к Атталу, а потому он обратился к Александру за помощью, однако услышал от него лишь загадочную цитату из Еврипида; «Убей того, кто совершил величайшее». Более того, в день убийства при Филиппе не было охраны, однако, как явствует из письменных источников, рядом с ним находились два молодых воина – сын его, исполненный обиды на отца, и Александр из Эпира, сводный брат Олимпиады. Источники не сообщают о какой-либо попытке обоих Александров защитить Филиппа или отомстить за его смерть. Те же, кто преследовал и убил Павсания, были друзьями Александра Македонского: Аттал [II], Леоннати Пердикка. Убийство Филиппа доказывает безжалостность Александра, однако ирония судьбы: люди, окружавшие Филиппа в день его гибели, были теми же, что и тринадцать лет спустя, в день загадочной смерти Александра в Вавилоне.
Александр быстро наладил отношения с македонской знатью, несмотря на кровопролитие и казни соперников. Он заверил двор в том, что продолжит политику Филиппа, с одним лишь исключением: все македонские граждане будут освобождены от прямых налогов. Такой подкуп обеспечил Александру быстрое признание за ним прав на престолонаследие внутри Македонии, хотя ситуация за ее границами была не столь однозначной.
Новость о гибели Филиппа мгновенно распространилась на север и вызвала возбуждение среди варварских племен. Они заблокировали главные дороги и проходы. В греческих Фивах начались волнения, из Кадмеи изгнали македонский гарнизон. В Афинах Демосфен, оплакивавший смерть дочери, первым услышал новость о смерти Филиппа. Он снял траурное платье, надел лучший свой наряд, возложил на голову венок и заявил, что видел сон, согласно которому Афины скоро узнают об очень хорошем событии. Александру стало об этом известно. Приближенные предлагали ему не вмешиваться в дела Греции и не прибегать там к насилию, но, согласно Плутарху, «Александр этот совет отверг, он стремился добиться безопасности и спасти положение дерзостью и неустрашимостью, так как полагал, что, прояви он хоть малейшую уступчивость, и все враги тотчас на него набросятся».