Роальд Даль - Мальчик. Рассказы о детстве
Сундучок, сколоченный из сосновых досок, был очень прочным и очень надежным, и не было мальчика, который учился в любой английской закрытой школе и обходился без такого сундука. Он служит школьнику тайником, и содержимое этого тайника столь же недоступно для посторонних, как содержимое любой дамской сумочки, и по неписаному закону никакой другой школьник, никакой учитель и даже директор не вправе посягать на содержимое вашего сундука, и ключ есть только у хозяина. В школе св. Петра сундуки выставлялись бок о бок вдоль всех четырех стен комнаты для переодевания, и ваш личный сундук стоял под крючком, на который вы вешали свои вещи, когда переодевались для спортивных игр или после них. Считалось, что этот сундук — ящик, в который вы прячете свои сласти.
В начальную школу в те времена раз в неделю приходили посылки — сердобольные мамаши тревожились о своих маленьких прожорливых сыночках, и в каждом сундуке почти всегда хранилась половинка домашнего смородинового пирога, помятая пачка печенья, пара апельсинов, яблоко, банан, баночка земляничного варенья или джема, плитка шоколада, пакет лакричной карамели со всякими наполнителями и т. п.
Английская школа того времени считалась — и была — предприятием для получения прибыли, как любой другой бизнес, а владел такой школой и по праву владения хозяйничал в ней ее директор. И понятно, ему хотелось экономить на питании учеников, и, чтобы иметь возможность кормить своих подопечных как можно скуднее, такой директор поощрял продовольственные посылки, — ему было только на руку, что родители сами старательно подкармливают своих чад.
— Так что, уважаемая миссис Даль, посылайте вашему мальчику какие-нибудь мелочи время от времени, — говорил матери директор. — Ну, там, несколько апельсинов и яблок раз на неделе, — а фрукты были очень дорогие! — и пирог со смородиной, большой такой пирог, ведь у маленьких мальчиков такие большие аппетиты, ха-ха-ха… Да, да, и так часто, как только хотите. Можно и почаще, да, да, так часто, как только пожелаете… Конечно же, его тут хорошо и обильно кормят, лучше, чем у нас, не бывает, но ведь ему же хочется домашнего, а в чужом доме все не так, все равно на вкус не то, как дома, правда? Уверен, вы же не захотите, чтобы ваш сынок один из всей школы не получал посылки из родного дома хоть раз в неделю.
Кроме сластей, в сундучок прятали еще и всякие сокровища, вроде магнита, перочинного ножика, компаса, мотка бечевки, заводного автомобильчика, десятка оловянных солдатиков, коробки с волшебными фокусами, горсти каких-нибудь игральных блошек, мексиканских прыгучих бобов, катапульты, нескольких заграничных марок и парочки вонючих бомбочек; и я помню паренька по имени Аркл, просверлившего в крышке своего сундука дырочку для воздуха, потому что у него в сундуке жила любимая лягушка, которую он кормил слизняками.
Как только мы — моя мать, я и мой сундучок — выгрузились, мы взошли на борт колесного парохода и полетели со свистом через Бристольский залив в ореоле водяных брызг. Все мне в этом путешествии нравилось, но стоило мне сойти на пристань в Уэстоне-сюпер-Мэр и увидеть, как мои чемодан и сундук погрузили в такси, чтобы довезти нас до школы святого Петра, как во мне стали нарастать мрачные предчувствия. У меня не было совершенно никакого представления о том, что мне уготовано. Мне никогда еще не приходилось даже ночевать хотя бы одну ночь вне нашей большой семьи.
Школа стояла на холме, высящемся над городом. Она располагалась в длинном трехэтажном здании, по виду куда более похожем на частную клинику для умалишенных. Перед школьным зданием были видны спортивные площадки с футбольным полем. Треть здания была отведена для директора с его семейством. Все остальное занимали мальчики, общим числом около полутора сотен, если я правильно запомнил.
Как только мы вышли из такси, я увидел, что вся подъездная дорожка заполнена маленькими мальчиками и их родителями, чемоданами и сундучками, и человек, про которого я решил, что это, наверное, директор, проплывал через эту толпу, то и дело обмениваясь рукопожатиями с родителями.
Я уже говорил вам, что все школьные директора — великаны, и этот новый не был исключением. Он приблизился к моей матери и встряхнул ее руку, потом взял меня за руку и встряхнул ее, и, совершая это рукопожатие, он одарил меня какой-то сверкающей ухмылкой, наподобие, наверно, того оскала, который показывает акула маленькой рыбке, прежде чем заглотать ее. Спереди один зуб у него, заметил я, был золотым, а волосы его были до того обильно намазаны бриолином, что блестели, как масло.
— Порядок, — сказал он мне. — Идете и докладываетесь экономке. — И проворно бросил в сторону моей матери: — Прощайте, миссис Даль. Я бы на вашем месте тут не задерживался. Мы за ним приглядим.
Мама все поняла, поцеловала меня в щеку, попрощалась и стала протискиваться к такси.
Директор отошел к другой кучке людей, а я остался один возле моих совершенно новенького чемодана и совершенно новенького сундучка. И заплакал.
Письма домой
В школе св. Петра воскресное утро отводилось для написания писем. В девять утра всей школе полагалось сидеть за партами и целый час писать письмо домой своим родителям. В десять пятнадцать мы надевали фуражки и пальто и выстраивались у школы, и потом наш строй, как длинный крокодил, полз километра три до церкви в Уэстон-сюпер-Мэр, и возвращались мы в школу только к ленчу.
Посещение церкви так и не вошло у меня в привычку. А вот писание писем — да.
Вот самое первое письмо, которое я послал домой из школы св. Петра:
Дорогая мама!
Мне тут очень одиноко.
от Мы тут каждый день играем в футбол. У кара кроватей тут нету пружин. Пришли мне мой альбом с марками, и побольше марок, чтобы я мог меняться. Учителя очень хорошие. У меня вся моя одежда нын теперь, ф и ремень, и, галстук и шшик школьные фенечки.
Я тебя люблю твой мальчик.С того самого первого воскресенья в школе св. Петра и до того дня, тридцать два года спустя, когда моя мать умерла, я писал ей раз в неделю, а иногда и много чаще, всегда, когда оказывался вдали от дома. Я писал ей еженедельно из школы св. Петра (заставляли), и еженедельно из Рептона, школы, в которой я учился потом, и еженедельно из Дар-эс-Салама, что в Восточной Африке, куда я отправился на работу после школы, а потом каждую неделю из Кении, Ирака и Египта, где я служил в военно-воздушных силах.
Майор Коттам
